У меня оставалось ещё девять здоровых пальцев и один хорошо заживший. Если Коул Мастен планировал провести визуальный осмотр моего тела, он узнает, какой силы удар у южных девушек.
Первые искры неприязни вспыхнули с пожеланием Коула зайти внутрь. С его стороны это было грубостью, это был личный выпад против моей оплошности, когда я не пригласила их войти в дом. Одно грубое действие, акцентирующее внимание на другом грубом действии, не было взаимоисключающим; просто ты получаешь дополнительный билет на шоу мудаков.
Знаю, что должна была пригласить их войти. Снаружи было жарко, как в аду, солнце стояло достаточно низко, чтобы налетели москиты, их привлекал свежий человеческий запах. В доме был беспорядок, но Бен обещал мне, что они не станут заходить. Только это позволило мне спокойно открыть входную дверь. Конечно, я была в купальнике и обрезанных шортах, но, по крайней мере, они не знали, что в моём доме беспорядок. Что мусорное ведро в ванной полное. Что коробка из-под сухого завтрака с утра стоит на моём кухонном столе открытой. Ситуацию ещё можно было спасти, пока красавчику не приспичило пожаловаться и напроситься войти в дом. Это было так грубо.
Второй удар Коул Мастен нанёс тремя минутами позже. Мужчины смущённо стояли в моей гостиной, в то время как я носилась вокруг, как сумасшедшая, пытаясь принести им напитки.
Краем глаза я наблюдала за Коулом, который спорил со своим адвокатом о чём-то важном, и обратила внимание на его нежную белую кожу – кожу, которая непременно поджарится на солнце. Каждое лето мы в буквальном смысле жарили яйцо на тротуаре. Одно единственное яйцо, наше, от местной курочки, яйцо, которое с большой церемонией преподносил наш мэр. Прошлым летом сия операция проводилась в самый жаркий день года, и это всегда было важным событием, каждый выделял время из своего не сильно плотного графика работы, чтобы принести продукты, сгрудиться в кучу на парковке «Смит Банка» и посмотреть на одно из сиротливых маленьких яиц из ресторанчика «Мамы Джентри». Иногда они жарились быстро; иногда было не по сезону умеренно жарко, и только-только успевал схватиться белок, на котором образовывались всего несколько пузырьков. Так что, да, непременно поджарится на нашем солнце, как яйца. Его калифорнийская бледная кожа сморщится, как хрустящий бекон. Я размышляла, открывая шкафчики в поисках стаканов. Почувствовала, что кожа под моим влажным купальником начинает чесаться, и подумала, а не предложить ли ему солнцезащитный крем – дружеский подарок в стиле «Добро пожаловать в Куинси». Но не стала. Вместо этого рывком открыла посудомоечную машину, мысленно поспорив сама с собой, что в следующий раз, когда увижу его, он будет похож на сваренного лобстера.
— Мне нужно бежать, — с сожалением заговорил первый мужчина, кивнув в сторону двери. — Нужно вернуть грузовик и успеть на самолёт. Моя жена оторвёт мне голову, если я не вернусь домой к ужину.
Он отошёл от остальных и направился ко мне, мои руки как раз находились внутри посудомоечной машины. Я достала стакан, поставила его на стол и пожала протянутую руку.
— Большое спасибо за гостеприимство. Боюсь, я не расслышал твоего имени.
— Саммер, — с трудом совладала я с собой. — Саммер Дженкинс. Приготовить тебе в дорогу чай?
— Нет, — усмехнулся он, — но спасибо. Я ценю твоё предложение.
Жена. Он так и сказал. Его жена расстроится, если он не вернётся домой. Ничего удивительного – все хорошие парни уже заняты. И с хорошими манерами тоже. Я вышла из кухни и открыла ему входную дверь, помахав на прощание рукой, но моя улыбка исчезла, когда я закрыла за ним дверь и заметила пыль на стекле. Отлично. Катастрофа на каждом шагу. Я вдруг вспомнила о маме и взглянула на часы. Четыре часа дня. Ещё полтора часа до её возвращения с работы. Уйма времени, чтобы избавиться от Коула и Бена, убрать в доме и поставить кастрюлю на плиту. Может, приготовить в духовке одно из тех замороженных готовых блюд «Стауферс». Карла из супермаркета обещала мне, что они по вкусу как домашние, и я была уверена в её словах. В наших краях суметь подделать продукты невозможно.
Я вернулась на кухню, Бен стоял, прижав телефон к уху, Коул Мастен с сомнением смотрел на мой диван, как будто не был уверен, что на нём можно сидеть. Я разбила лёд на подносе, вытащила несколько кубиков и бросила их в его стакан. Бен мог позаботиться о себе сам, его стакан «Тервис» наполовину полный всё ещё стоял где-то среди бардака в этом доме.
— Чаю? — крикнула я.
Мужчина отвернулся от дивана и посмотрел на меня:
— Газированную воду, пожалуйста.
А вот сейчас это был второй удар. Я улыбнулась, и улыбка эта была скорее злобной, чем милой. Но на Юге наши улыбки – наше оружие, и только южанин мог отличить лицемерие от искренности.
— Боюсь, у меня нет газированной воды, — я решила, он не мужчина. Мужчины не пьют газированную воду, они глотают водопроводную воду из шланга после замены масла.
— Негазированная тоже подойдёт, — он отвернулся от меня и осторожно сел на диван. Я повернулась к раковине, незаметно закатив глаза. Негазированная тоже подойдёт. О да, будет тебе негазированная. Негазированная из крана, та же, что текла с утра. Я повернула кран и наполнила стакан. Выключила воду, принесла стакан в гостиную, подвинула подставку и поставила стакан на стол. Вопросительно подняла брови, глянув на Бена, который всё ещё говорил по телефону, он объяснил жестом «ещё секундочка», поэтому я села в глубокое кресло. Оглянувшись, увидела, что Коул Мастен изучает стакан, прежде чем сделать глоток.
— Как прошёл полёт? — спросила я.
В ответ мужчина посмотрел на меня. Сделал один глоток воды, путешествуя взглядом по моим ногам, а затем второй большой. На самом деле было стыдно обладать такой красотой. Бог мог бы разделить его густые ресницы, мужественные черты лица, ореховые глаза и восхитительный рот между тремя мужчинами, тем самым давая большему числу женщин шанс на счастье. Вместо этого Коул Мастен сорвал джекпот. И вот этот обладатель джекпота не торопясь с ответом пил из стакана, его восхитительная шея была обнажена, рот обхватывал край стакана, а кончик языка…
Боже. Я поёрзала на стуле и потянула ворот рубашки, отведя взгляд в сторону. Вдруг мне сейчас больше всего на свете захотелось, чтобы они с Беном поторопились и поскорее ушли. Верните мне мой дом, дайте мне полчаса, а лучше час тишины и покоя, прежде чем вернётся домой мама. Это желание было абсолютно нелепым. Каждая чистокровная американка выцарапала бы мне глаза, чтобы оказаться так близко к НЕМУ. Может быть, всё дело в маленьком городке внутри меня – в той же глупости, что заставляла меня говорить «нет, спасибо» на предложение взять кредит для поступления в колледж и при поиске «настоящей работы». Может быть, дело в том, что меня воспитали в убеждении, что «настоящие мужчины» непривередливы и не пользуются лосьоном после бритья, привлекающим москитов.
Бен закончил разговор, и в следующую минуту Коул Мастен нанёс третий удар.
ГЛАВА 28
Эти две недели, похоже, стали худшими в жизни Коула Мастена.
Разрыв с Надией. Проблемы с началом съёмок «Бутылки удачи». Несчастный случай с Джастином. Поездка с Брэдом ДеЛукой в Куинси. Ужасное решение. О чём он только думал? Всё было бы в порядке, если бы здесь был Джастин, решая вопросы с размещением, составляя его график, поддерживая оптимальный баланс между работой и отдыхом. Джастин разобрался бы с этим агентом, взял бы на себя всю грязную работу, не позволил бы ему сидеть на чужом диване и пить её воду. О чём она спрашивала? А, точно. О его полёте.
Он сделал глоток воды, чтобы не отвечать на вопрос. Такой невинный вопрос, бессмысленная светская беседа. Боже, когда он в последний раз вёл светские разговоры? Или по-дружески болтал? Или делал что-нибудь, что не включало «да, мистер Мастен», или «конечно, мистер Мастен», или «абсолютно всё, что не пожелаете, мистер Мастен». Светские беседы были свойственны другой породе людей – людей, у которых было свободное время и желание строить отношения. Он не нуждался в отношениях, особенно длительных. У него были Надия и Джастин. У него были официальный представитель, администратор и рекламный агент. Все его требования удовлетворялись, а больше ему ничего не было нужно.