— Куда она идёт?
— Домой, — сказал Бен у него за спиной. Он шагнул вперёд, стал рядом с Коулом у раковины и указал, постукивая наманекюренным ногтем по стеклу. — Вон тот большой дом – плантация Холденов. А её дом – тот маленький, справа.
— Это её дом? Прямо здесь? — удивлённо прищурился Коул. — Так близко.
— Это соседние поместья, — важно заметил Бен.
— Насколько она зла? — кивнул Коул в сторону быстро удаляющейся Саммер, которая стала меньше, а её красное платье было едва видно.
— Ты должен пойти за ней, — сказал Бен. — Она злится… но я думаю, что ещё она обижена.
Обижена. Коула уже давно не волновало, обижался кто-нибудь на него или нет. Он оттолкнулся от раковины и повернулся, направляясь в гостиную.
— Покажи мне всё остальное в доме, Бен, — крикнул он, удаляясь от окна, от неё, от своей слабости. — И если я увижу в спальне грёбаную курицу, я сам её разорву.
Он не мог пойти за ней. Даже если это было правильно. Даже если это сделает их отношения более ровными, а фильм – лучше. Потому что знал. Если он сейчас погонится за ней по грязной дороге и бесцеремонно потащит за собой, извинения будут последним, что придёт ему в голову.
ГЛАВА 41
— Что за хрень с тобой происходит? — раздался в телефоне голос Брэда ДеЛуки, Коул поморщился и отодвинул сотовый от уха. С тех пор, как он ступил на землю Куинси, в его мобильном не было чёткого приёма, но голос ДеЛуки звучал кристально чисто. Бил в висок как хрустальный молоток.
— О чём ты? — Коул сел в кровати и осмотрелся, чтобы понять, который час, его взгляд упал на маленькие серебряные часы, возможно, единственные в этом чёртовом доме, на которых не было петуха. — Сейчас восемь утра, — пробормотал он.
— Мне это хорошо известно. И за это утро моя жена кончила три раза, так что поднимай свою задницу с кровати и продуктивно поработай.
— У нас тут калифорнийское время, — пробормотал Коул, закрыв глаза. Только бы ничего не попало в поле его зрения. Если он увидит ещё одного петуха, то сойдёт с ума.
– Я дал тебе вполне чёткие инструкции. Ты должен был поехать в Куинси и вести себя хорошо. Не бегать по городу и не набрасываться на первую попавшуюся незамужнюю женщину. А потом ты предложил ей одну из главных ролей, — прорычал последнее слово мужчина, и Коул окончательно проснулся.
— Откуда ты узнал? Аноним? Кто об этом сообщил? — Коул пнул одеяло ногами, чтобы выпутаться из него. Вероятно, Бен. У этого мудилы были информаторы – любители его выбритой задницы.
— Это пока ещё не попало в прессу. Но скоро они узнают. И тогда адвокаты Надии тебя просто растопчут. Ты не можешь дать своей новой девушке роль в фильме, который мы…
— Она не моя новая девушка, — перебил он.
— Прости. Твоей новой подстилке…
— Нет, — остановил его Коул. — У меня с ней ничего нет. Я предложил ей роль не потому, что трахаю или встречаюсь с ней. Я выбрал её, потому что она настоящая Ида Пинкертон. Она идеально подходит для фильма, она рождена для этой роли. И ей не надо много платить. Это очень хорошее решение для всех.
— Идеально подходит для фильма или для твоего члена?
— Для фильма, — закрыл глаза Коул. — Я послушался тебя. Ни на что не отвлекаюсь и занимаюсь фильмом. С тех пор, как приехал сюда, я даже не вспоминал о Надие. Думал только о фильме.
— Тогда зачем, учитывая всё сказанное, ты её поцеловал? — голос ДеЛуки стал мягче, как буфер, готовый принять покаяние, в нём были слышны успокаивающие нотки, скрывающие лезвия, которые он держал наготове.
— Что? — встал Коул. — Кто тебе это сказал?
— Мне рассказал агент. Мы наняли его, — конечно же, они это сделали. Приятно осознавать, что у него есть нянька.
— Поцелуй ничего не значил, — ложь далась ему легко, и была настолько правдоподобна, что он сам в неё поверил.
Перед ответом ДеЛуки воцарилась такая тишина, что Коул усомнился в эффективности своих слов. Затем адвокат вздохнул.
— Окей. Хорошо. Пусть всё остаётся как есть.
— Ну а теперь я могу вернуться в постель?
— Конечно, красавчик, — усмехнулся ДеЛука. — По крайней мере, когда ты спишь, мне не нужно о тебе беспокоиться. Но когда проснёшься, проверь свою почту. Я отправил наши возражения на претензии Надии. Мне просто хотелось тебя предупредить, что мы действуем достаточно жёстко. Мы не кондитерская фабрика… мы вырываем глотки у противников и едим их на завтрак.
— Я хочу не наказать её, а просто…
— Мы настроены решительно только в отношении «Бутылки удачи». И уступаем по другим пунктам, хотя я думаю, что ты поступаешь как грёбаный святой.
— Нет, всё хорошо, — закрыл глаза Коул. — Спасибо.
— Без проблем. Добро пожаловать в команду ДеЛуки.
— Созвонимся позже, — улыбнулся Коул.
Разговор закончился, и он уронил телефон на подушку. Этот человек отлично ему подходил, даже если был долбаным бульдозером. И он прав, Коулу не следовало целовать Саммер. Но ДеЛуке не было необходимости это ему говорить. Со вчерашнего дня он трижды доводил себя до пика. И сколько бы раз ни чистил зубы, до сих пор не мог избавиться от её вкуса. Не мог избавиться от ощущения в своих ладонях мягкого хлопка платья на её талии. Прошлой ночью он обмотал член футболкой и дрочил, думая о том, как облегает красная ткань её грудь, как колышется подол, когда она поворачивается. Если бы он провёл руками вверх по её бедрам, платье задралось бы и показало ему то, что под ним надето.
Он закрыл глаза. Ему необходимо выбросить её из головы. И нужно держаться от неё подальше. По крайней мере, до начала съёмок, где они вынуждены сниматься вместе. Он перевернулся на другой бок и поклялся любой ценой избегать Саммер Дженкинс.
Стук.
Он поднял руку, пододвинул подушку к себе поближе и прижал её к груди.
Стук.
Его глаза открылись из-за слабого металлического звона.
Стук.
Он сел в кровати и посмотрел в окно, щурясь от утреннего солнца. Звук повторился, и Коул понял, где находится его источник, нащупал ногами пол, встал и подошёл к окну. Отодвинув занавеску, поднял руку, защищаясь от яркого света. Ещё один камешек ударил в стекло, и он стал возиться с задвижкой.
Она кидала камни в его окно. Что за банальщина. За долю секунды до того, как открыть окно, он осознал, что улыбается, и сделал хмурое лицо. Распахнув окно, Коул высунулся наружу, вцепившись руками в белый подоконник, его глаза нашли единственную персону, которую Коул не хотел видеть, стоящую на зелёной лужайке, в зелёном топе и белых шортах, прижав к рубашке что-то завёрнутое в полотенце.
— Что? — крикнул он вниз раздражённым скрипучим голосом. Отлично! Дай ей знать, что она тебя разбудила. Дай ей понять, что её появление не оказывает никакого положительного воздействия на его настроение или поведение.
— Я тебе кое-что принесла, — подняла полотенце Саммер, и Коул уставился на него. Он всё не мог придумать, что там в полотенце. Хотя… может, в нём завёрнут завтрак. Он был голоден. Прошлой ночью, порывшись в кухонных шкафах, ему ничего не удалось найти. Ещё одна причина того, как сильно он нуждался в Джастине.
— Это завтрак? — крикнул Коул.
— Ты впустишь меня или так и будешь только вопить сверху? — крикнула она в ответ. Что явно не было ответом на его вопрос. Коул задумался, потом отстранился, закрыл окно, наблюдая, как Саммер опустила голову и направилась к заднему крыльцу. Потянулся было за вчерашней футболкой, но передумал, вышел в коридор и зашагал к лестнице. Если она захотела ворваться в дом мужчины в восемь утра, то пусть понесёт за это наказание.
Когда он отпер кухонную дверь, то получил полное впечатление о Саммер с утра. Её волосы, растрёпанные и длинные, кольцами лежали на плечах. Бретельки ярко-зелёной майки имели зубчатый край, а вырез скрывался за комком полотенца в руке. Глаза Саммер игриво сияли, розовые губы изогнулись в шаловливой улыбке. Это было такое неожиданное и прекрасное сочетание, так не похожее на обиженную девушку, которая вчера убежала домой после их поцелуя. Он открыл дверь и попытался понять, что происходит. Её взгляд опустился на его обнаженную грудь и на низко сидящие боксеры, и она покраснела, отвернув голову, её следующие слова были направлены в сторону от него.