— Я могла бы подождать, пока ты оденешься.
— Вряд ли, — усмехнулся он, прислоняясь к двери. — Ты была ужасно настойчива с этими своими камнями.
Она не ответила, но солнечный свет на её раскрасневшихся щеках был прекрасен.
— У тебя для меня что-то есть? — он надвинулся на неё, пытаясь разглядеть завёрнутый в полотенце гостинец, который она прижимала ладонями к груди.
— Может, ты всё-таки наденешь брюки? — резко оглянулась на него Саммер, обвиняюще подняв брови. — Невежливо вальсировать передо мной, выставляя своё хозяйство.
— Чудесно, — захлопнул дверь Коул, но её торец не плотно примыкал к косяку, и когда он схватил свои джинсы, брошенные на кухонный пол прошлой ночью, то через узкую длинную щель наблюдал за Саммер. Он шагнул в джинсы и попытался вспомнить, почему из всех комнат именно кухня была тем местом, где он снял штаны. Ох. Точно. Это был исходный пункт сеанса рукоблудства, когда он устремил взгляд на дом Саммер, представляя, как она возвращается, ловит его с членом в руке, её закрытые глаза, её мягкий вздох, а затем… он стряхнул с себя воспоминания, застегнул пуговицы на ширинке джинсов и, вернувшись к двери, распахнул её. Боже. Ещё минута, и у него снова был бы стояк.
— Входи, — пригласил он.
Её взгляд скользнул по его телу, и она вошла внутрь, очевидно одобряя его внешний вид. Забавно, но фанатки никогда не кричали, требуя, чтобы он оделся. Хотя Саммер не была его поклонницей. Она ясно дала это понять.
Девушка остановилась посреди кухни и кивнула на один из барных стульев.
— Сядь, — приказала она, и в её глаза вернулся блеск.
Он с опаской сел, больше боясь дружелюбную Саммер, чем её враждебную версию.
— Я знаю, что прошлой ночью была немного… груба. Поэтому захотела приехать и сделать тебе подарок на новоселье, — улыбнулась она лучезарной улыбкой, но полотенце не опустила.
— Подарок на новоселье, — медленно повторил он.
— Да. Чтобы наладить отношения. Между тобой и мной, — уточнила она, как будто он был полным идиотом.
— Ты хочешь поцеловаться и помириться, — рискнул он.
Она сердито уставилась на него, но он увидел смех в её глазах. Ох… сколько всего разного таится в этой женщине.
— В переносном смысле. Но то, что я сказала вчера…
— Понял, понял, — перебил Коул. — Никаких поцелуев. Тебе это не нравится.
— Правильно, — наморщила она лоб, и на её лице появилось странное выражение.
— Так что там? — указал он на свёрток, прежде чем потеряет всё своё терпение и разложит её на столешнице. Он имел в виду свёрток. Прежде чем на столешнице он разложит свёрток.
— Ой, точно! — она шагнула вперёд и осторожно положила полотенце на столешницу, медленно разворачивая его, и Коул с интересом наклонился вперёд. Вдруг из вороха ткани одним резким движением высунулась голова. Он с проклятием отскочил назад, табурет выскользнул из-под него, и чтобы сохранить равновесие, его руки попытались ухватиться за столешницу, но безуспешно. Коул упал назад, его задница шлёпнулась на кафельный пол и так сильно ударилась, что он взвыл.
За столешницей воцарилась тишина, затем из-за кухонной стойки осторожно высунулась голова Саммер, повторяя действие крошечного цыплёнка, который, шатаясь, выбрался из-под полотенца и теперь внимательно смотрел на Коула.
ГЛАВА 42
Петушок. Я думала, это покажется ему забавным. Мы могли бы пошутить над этим в смешном петушином доме Синди Киркленд и помириться. Чтобы наши отношения стали более дружескими, без оскорблений, колкостей и спонтанных поцелуев. В это утро я проснулась полная решимости преодолеть свою неуверенность после его поцелуев и направить мудака, каким был Коул Мастен, на путь истинный. Мне нужны были эти деньги, мне нужна была эта роль, и если я, по его мнению, отстойно целуюсь, то так тому и быть. Самым очевидным решением проблемы стал подарок. Я, конечно, приготовила бы ему что-нибудь поесть, но он так скривил губы, глядя на мой яблочный коблер, что мне пришлось мыслить нестандартно. И когда я подумала о петухе, то мне показалось это идеальным. Забавным, шутливым – деревенский подарок для городского мальчика. Я не ожидала, что он упадёт на задницу, как будто ему на порог подложили бомбу. Не ожидала, что он будет смотреть на меня так, как сейчас, когда мои руки нежно обхватили его нового питомца.
— Ты с ума сошла? — выдохнул он, поднялся на ноги и отряхнулся. Хотя там нечего было отряхивать. Полы у Синди Киркленд были чище, чем в номере «Холидей Инн» в день инспекционной проверки. — Мне в прямом смысле нужно это знать для будущего фильма. Ты сошла с ума?
Цыплёнок нервно заквохтал в моих ладонях, и я придвинула его чуть ближе к груди. Его сердце под моими пальцами учащённо забилось.
— Ну и? — потребовал он ответ, и я моргнула.
— Ты серьёзно? — отреагировала я. — Мне показалось, ты задал вопрос, чтобы прикольнуться.
— Нет. Это серьёзный вопрос. Какой нормальный человек приносит кому-то в подарок на новоселье грёбаного птенца? — он указал на цыплёнка, и у меня возникло нелепое желание прикрыть его крошечные ушки, чтобы защитить от ругани. Стоило это сделать. Просто чтобы увидеть выражение лица Коула.
— Я не сумасшедшая, — ответила я. — И это не птенец. Это петушок, — кивнула я в сторону безумного декора Синди Киркленд. — Мне показалось, это будет забавно.
— О, это просто умора, — он поднял руки к голове и отвернулся. — Всё это чертовски весело. У меня будет нервный срыв из-за того, как это чертовски весело. И что я с ним должен сделать? Съесть?
— Нет! Он домашнее животное! — попятилась я, крепче прижав крошечное тельце к груди.
— Я… — он указал на меня, потом на цыплёнка. — Я не могу завести домашнее животное. Мне негде держать этого грёбаный петуха, Саммер.
— Пожалуйста, перестань ругаться. Это так… неуместно.
Глаза мужчины расширились, прежде чем закатиться, и мне пришлось отвернуться, чтобы не отложить в сторону мой сделанный от души подарок и не раскромсать этого мужчину на куски. Я осторожно прижала цыплёнка к груди, пока его маленький клюв клевал мою рубашку, открыла буфет, затем кухонные шкафы, выискивая нужную мне вещь, и услышала громкие шаги Коула, когда он подошёл сзади меня и остановился.
— Что ты делаешь? — спросил он.
Я не ответила. В самом дальнем углу кладовой нашёлся большой пластиковый контейнер с пакетами собачьего корма. Я выгрузила пакеты и осторожно положила в контейнер цыплёнка. Потом поставила его там, на полу в кладовке, подошла к задней двери и открыла её.
— Не оставляй здесь эту штуку! — крикнул мне вслед Коул, находясь на грани паники.
— Остынь, — проворчала я, двигаясь к краю лужайки и выдергивая высокую траву. Собрав несколько пучков, потрусила обратно внутрь и бросила траву цыплёнку.
— Я серьёзно, — пробормотал Коул, следуя за мной, пока я, открывая поочерёдно шкафчики, не нашла сначала миску в кухне, а затем лампу в гостиной. — Я не могу заводить домашнее животное. Потому что слишком занят. И ни черта не знаю о цыплятах.
— Это петушок, — повторила я. — Ну, или станет им, когда вырастет. Фред специально выбрал его для меня среди петушков. Вот, видишь у него на голове такой маленький гребешок, — я подошла к раковине, наполовину наполнила миску водой и положила её в угол пластикового контейнера. Включив лампу, поставила её на пол с противоположной стороны. — Тебе понадобится газета, чтобы постелить на дно. Лампа для тепла. Цыплятам нужно много тепла. Держи её включённой даже ночью.
— Саммер! — он обхватил мои плечи руками и развернул к себе, глядя на меня сверху вниз, его лицо потемнело, наши тела прижались друг к другу. — Ты заберёшь эту штуку с собой.