Коул попытался придумать что-нибудь, что позволит продолжить разговор, но ничего не придумал.
— Нет. Позвони мне, если возникнут проблемы.
— Когда ты вернёшься?
— Завтра вечером. Не поздно.
Ему нужно пригласить её на ужин. Как он пригласил бы любых других партнёрш. Особенно если бы они согласились присмотреть за его любимым домашним животным. Хотя, когда Коул пролистал в уме последнюю дюжину своих партнёрш, то понял, что ни одна из них не стала бы сама ухаживать за своим питомцем. У них у всех были для этого в штате специальные люди или зооняни.
— Я постараюсь быть у тебя дома до того, как ты приземлишься. Звони, если что-нибудь понадобится.
— Хорошо. Спасибо, — слова благодарности прозвучали странно, и он попытался вспомнить, когда в последний раз их произносил. Это ужасно, но он не мог вспомнить.
— Не за что, — серьёзно ответила она и рассмеялась. Коул повесил трубку, прежде чем рассмеяться в ответ, затем улыбнулся нелепости всего этого. Цыплёнок. У него был домашний цыплёнок. Что, чёрт возьми, он будет делать с Коки после съёмок? Он не сможет его оставить. Ему надо… Коул набрал номер Джастина прежде, чем он отвлечётся и забудет.
— Привет, босс, — голос Джастин был ясным и здоровым.
— Привет. Как там твоё лечение?
— Всё хорошо. Завтра вечером улетаю с тобой. Не могу дождаться, друг. Я тут с ума схожу.
— ДеЛука рассказывал тебе о досудебном примирении?
— Да. Я выслал для тебя в аэропорт машину. Ты ел? Я могу попросить его захватить что-нибудь по дороге.
— Нет, я в порядке, — Коул опустил шторку иллюминатора и прикрыл глаза, слушая вполуха и забыв о цели своего звонка.
— Ты сегодня остановишься в «Авалоне», и я поставил твой феррари в их гараж. В машине тебя ждёт подробная информация. На ужин я забронировал столики в «Прон Хаузе»1, «Дэн Танас»2 и «Мортонс»3, но если хочешь…
— Джастин, — стоило Коулу произнести имя мужчины, как его помощник замолчал. Коулу очень нравилось это его качество, - способность бежать со скоростью тысячу миль в час, а затем резко затормозить.
— Да?
— Со мной всё будет в порядке. Отмени бронь на ужин, я сам о себе позабочусь. Ты сможешь присоединиться ко мне за завтраком?
— За завтраком?
— Да.
— С каких это пор ты завтракаешь?
Коул рассмеялся.
— У тебя есть для меня время или нет?
— Конечно, есть. Просто я удивлён.
— Я скучал по тебе, мужик.
— Кто ты и что сделал с Коулом Мастеном? — рассмеялся в ответ Джастин.
— В семь в ресторане в вестибюле «Авалона». Займи нам одну из этих кабинок у бассейна, я хочу немного грёбаного уединения.
— Вот он – человек, которого я знаю. Считай, дело сделано. До встречи.
— Удалось подобрать мне дом? — вспомнил вдруг Коул причину своего звонка.
— У меня есть четыре или пять вариантов в том же районе. Завтра принесу проспекты.
— Убедитесь, что там есть двор. И узнай городские законы на предмет содержания курицы.
На другом конце провода воцарилось долгое молчание. Человека, который организовывал секс-вечеринки, подкупал папарацци и брал мочу Коула для теста на наркотики, ввело в ступор именно это.
— Живой курицы? — наконец спросил Джастин.
— Да. Вернее, петуха.
— Я узна́ю, — выдавил Джастин.
Коул попрощался и отключил сотовый. Он потерял жену и обзавёлся домашним цыплёнком. Да уж. Звучит здо́рово.
ГЛАВА 74
В конце очень долгого дня Коул вошёл в гостиничный номер, бросил бумажник на стойку и стал просматривать сотовый. Нашёл номер домашнего телефона Кирклендов и нажал на вызов, пытаясь подсчитать в уме сколько сейчас там времени. Полночь? Одиннадцать?
— Алло? — голос Саммер был хриплым, как будто она была под кайфом.
— Саммер? — Коул снял часы, бросил их на гранитную стойку и ухватился за неё, снимая модельный ботинок. — Это Коул.
— Узнала, — зевнула она. — Уже поздно. Ты только сейчас вернулся домой?
— Да. Но здесь не так уж и поздно.
— Долгий был день, — послышался какой-то шорох, потом всё стихло.
Коул снял второй ботинок, подошёл к ближайшему креслу в гостиной и рухнул в него. Зачем ему звонить ей? Попытался придумать причину. Проверить, как там Коки? Как-то неубедительно.
— Саммер? — на другом конце слишком долго молчали. — Саммер? — повторил он с настойчивостью в голосе. Отказ этой женщины запирать двери был нелеп. Что, если кто-нибудь проникнет в её комнату?
— М-м-м? — опять шорох.
— Ты спишь?
— Угу, — последовал ответ, начисто лишённый извинений.
— Ты знаешь, сколько девушек готовы убить за то, что я им позвоню? Студия постоянно проводит розыгрыши подобного дерьма, желающих – миллионы.
— Девушек, — пробормотала Саммер. — Не женщин. Когда-то я тоже хотела кольцо в пупке.
— Я не кольцо в пупке. — Коул никогда не думал, что произнесёт такое вслух.
— Угу, — ответ прозвучал приглушённо, как будто она накрыла трубку подушкой.
— Где ты? В какой спальне? — он попытался вспомнить, в каких спальнях есть телефоны. Попытался вспомнить беспроводные они или нет.
— В твоей. Я пробовала заснуть в спальне на первом этаже, но там было слишком жарко, — её голос вдруг стал бодрее. — Это нормально?
Боже милостивый. Проснулся не только её голос. Члену Коула внезапно потребовалось дополнительное пространство, Коул потянулся к ремню, его руки занялись, – исключительно из соображений комфорта, – расстегиванием ширинки, чтобы дать члену больше места.
— Что на тебе надето? — слова прозвучали гораздо сексуальнее, чем он хотел.
— Что? — хихикнула Саммер в трубку. — Коул Мастен, я не занимаюсь этим с тобой.
Хихиканье. Это было ново. Ему понравилось. Коул провёл пальцами по всей длине ствола, затем обхватил член рукой, крепко сжимая.
— Я спрашиваю единственно из-за беспокойства за Коки. Он никогда раньше не видел обнажённых женщин. Я беспокоюсь о его птичьих гормонах.
— Птичьи гормоны? — её слова больше не звучали приглушённо. Наверное, она перевернулась. На спину. И смотрела в потолое. — Не беспокойся о Коки. Я не голая.
— О-о-о.
Коул провёл сжатой в кулак рукой от основания члена к головке, его хватка была твёрдой, у Коула вырвался выдох разочарования от прошедшего дня. Он должен повесить трубку. Подрочить и лечь спать.
— На мне трусики.
Его хватка усилилась, член стал ещё твёрже, головка то выступала, то исчезала в руке.
— Саммер, — простонал он. Коул представил её раскинувшейся на кровати, сбросившей одеяло, и то, как она выглядела в этих крошечных хлопчатобумажных трусиках. — А майка? — спросил он.
— Нет, — выдохнула она в ответ и с заминкой произнесла следующие слова: — Мне было жарко.
Коул надавил на основание члена, беспокоясь, что как подросток может кончить прямо сейчас. Неужели это происходит на самом деле? Этот разговор? На такую тему?
— Мне нужно выспаться, — прошептала она как приговор.
— Нет, — Коул закрыл глаза и глубже скользнул в кресло, расставив ноги шире и откинув голову на спинку. — Не нужно.
— Это неправильно.
— Саммер, — слова были болезненным отвлечением от горящего желания в руке, и он скользнул большим пальцем по головке, размазывая выступившее предсемя и следя глазами за своими действиями. — Мой член твёрд, словно камень, и всё, о чём я прямо сейчас могу думать, это о тебе в моей постели. Пожалуйста, не мучай меня, не вешай трубку.
Её прерывистое дыхание было самым прекрасным звуком в мире.
— Ты вспоминал обо мне?
— Я думал о тебе весь день. Мне так хочется оказаться сейчас рядом с тобой. Так хочется, чтобы ты могла протянуть руку и почувствовать меня.
— Я никогда этого не делала, Коул. Я даже не знаю, что говорить.
— Тебе не нужно ничего говорить. Просто… потрогай себя, — он закрыл глаза и напряг ноги, вдавив их в пол и не переставая работать рукой вверх и вниз. — Ты когда-нибудь трогала себя?