Оставив петуха на крыльце, Коул поднялся по ступенькам и открыл заднюю дверь.
Они готовили в тишине. Саммер нашла в морозильнике немного замороженной окры и кукурузы, её руки быстро, как будто тасуя карты, пробежались по кухне Кирклендов, расставляя сковородки, хватая продукты, открывая окно над раковиной. Коул, прислонившись спиной к одному из столбов, наблюдал за ней со своего места на заднем крыльце, где на медленном огне поджаривались стейки. Надия никогда не готовила. У неё было много других дел, и она больше была заинтересована поесть в таком месте, где её могли увидеть, а не дома. К тому же их шеф-повар знал, что им обоим нравится, так что в готовке не было необходимости. В оправдание Надии надо сказать, Коул тоже никогда не готовил. Положить мясо на гриль и снять, пока оно не подгорело. Это был предел его талантов.
Закончив сразу после него, Саммер выложила на его тарелку жареную кукурузу и смесь окры с помидорами. Они поели на заднем крыльце, вентилятор поддерживал комфортную температуру, а во дворе разгуливал Коки.
— Он воспитанный цыплёнок, — задумчиво произнёс Коул, отправляя в рот кусок стейка.
— У Коки хорошая порода. Его мама очень красивая.
— Ты знакома с его мамой? — удивлённо посмотрел на неё Коул, и она рассмеялась.
— Не знаю, подходит ли здесь слово «знакома», но да. Она с нашей плантации. И уже вывела для нас около двадцати братиков Коки. Хочешь с ней познакомиться?
Коул удивил её, кивнув.
— Интересно, узнает ли она его?
— Понятия не имею, сколько мыслительных процессов происходит в голове курицы. Но меня она узнаёт. Узнаёт, потому что я приношу для них всякие вкусняшки. Она или не узнает его, или ей будет всё равно. Они не самые заботливые матери по отношению к подросшим птенцам.
— Понимаю, — пробормотал Коул и был благодарен, когда она не стала настаивать. — Вкусняшки? — спросил он, наклонив голову. — Я попросил в магазине кормов продать мне что-нибудь вкусненькое для Коки, и надо мной только посмеялись.
Она засмеялась, слизывая с пальца сок от стейка, и его мысли на мгновение улетучились.
— Пищевые отходы. Варёные яйца, макароны, кукурузные початки… они любят это. Да, и плетённый сыр.
Коул посмотрел на Коки и почувствовал себя худшим родителем в мире.
Коула заметили в семнадцать лет, когда он, стоя возле клуба на Бульваре Сансет с фальшивым удостоверением в кармане, застенчиво улыбнулся женщинам в очереди. Затем подошёл ближе и спросил, как их зовут. Они были старше его, но очень привлекательные. Казались ему дружелюбными. Смеялись над его попытками флирта, но потом одна из них протянула ему свою визитку. Сказала, чтобы он шёл домой и позвонил ей в понедельник утром. Этой женщиной оказалась Трейси Вашингтон, и она набирала актёров для подросткового ромкома. Прежде чем позвонить, Коул целую неделю носил её визитку в бумажнике. Но как только он это сделал, всё изменилось. На него обратили внимание, и этот подростковый фильм превратился в серию фильмов, которые в свою очередь превратились в Империю Коула Мастена.
Давненько ему не приходилось заниматься мытьём посуды. Он опустил руки в мыльную воду и посмотрел на Саммер.
— Давай просто оставим её. В понедельник придёт девушка…
— В понедельник? — повторила Саммер. — Сегодня вечер пятницы. Ты ведь не собираешься оставлять раковину, полную грязной посуды, на целых три дня. Тут начнёт вонять, — она склонилась над раковиной, коснувшись его телом, и открыла воду, а когда потянулась за губкой, Коул опустил глаза на её платье, наслаждаясь открывшимся видом. Она поймала его взгляд и толкнула локтем. — Соберись. Давай, убери с посуды остатки еды и сложи на стойку. Я загружу их после того, как всё уберу.
Исключительно в целях поддержания мирной обстановки, он повиновался. Не поднимая головы, не отрывая глаз от тарелок, он их очистил, работа была выполнена быстро, учитывая, что их было только двое. Коул услышал звон кастрюли и, оглянувшись, увидел две грязные сковородки, аккуратно сложенные рядом. Покончив с едой, он спустил воду из раковины, снял с крючка полотенце и вытер руки. Потом отступил назад, чтобы дать ей место, и стал наблюдать за её работой.
— Итак… что по-твоему происходит? — Саммер взглянула на Коула, выдёргивая мусорное ведро, хватая остатки пищи со столешницы и бросая их туда, её движения были плавными и неосознанными, поскольку она проделывала это тысячу раз. Коул вдруг вспомнил о её прослушивании на крыльце и сделал мысленную пометку добавить в фильм сцену приготовления пищи с Идой. Каким-нибудь образом. Хотя он не мог чёткого придумать каким именно. Ему нужно быть осторожным. Этот фильм не его личное хранилище памяти, где бы собирались кусочки Саммер. Она остановилась перед ним и стала ждать. Коул сосредоточился на её вопросе.
— Ну. Мы отстали. Изменения сценария всегда откидывает нас назад.
— Я говорю не о сроках, — отрезала Саммер. — Я имею в виду нас. Не съёмки и сцены, — Саммер отвернулась от Коула и наклонилась, открывая посудомоечную машину, и он вдруг понял, почему мыть посуду с Саммер было хорошей идеей. И это не имело ничего общего с засохшей едой, а связано с тем, что не было ничего прекраснее Саммер в сарафане, загружающей в посудомойку тарелки. Когда она наклонилась, её юбка задралась, и ему захотелось опуститься на колени и как следует насладиться видом. А когда выпрямилась, собирая сзади волосы в хвост, он не мог отвести глаз от линий её рук, изгиба талии, формы икр. Сейчас Саммер стояла босиком, стопы её ног немного запылились, и когда она потянулась за полотенцем для рук, то встала на цыпочки, и он чуть не застонал.
— Коул? — ноги девушки повернулись, и он поднял глаза на её милое красивое лицо с выгнутыми бровями, потому что, ах, да, она, должно быть, задала ещё какой-то вопрос. Женщины никогда не замолкают и могут свести с ума своими вопросами.
— Иди сюда, — Коул хотел, чтобы его просьба прозвучала дружески, но слова из его горла вырвались с рычанием. Он ухватился за край столешницы, к которой прислонился, и заставил себя остаться на месте.
Саммер шагнула к нему, медленно проводя полотенцем по тыльной стороне кистей. Потом остановилась. Коул почувствовал лёгкий запах её мыла и больше уже не мог сдерживаться. Он подался вперёд, притянул её к себе и прижал Саммер к своему телу.
ГЛАВА 96
Мне было интересно, как это произойдёт. Я удивилась, когда пришла к Коулу, и он предложил сначала поесть. Во время еды была настороже и держала презервативы наготове – больше никаких глупых ошибок.
Мытьё посуды… это занятие мне всегда казалось безопасным. Но когда я отвернулась от раковины и заметила, как он смотрел на меня… Может, его заводила любовь к чистоте? Подходя к нему, я занервничала, лихорадочно вспоминая, что ела, и гадая, не застрял ли в зубах перец, и когда нужно достать коробку с презервативами, сейчас или…
Он разрешил все мои сомнения, впившись пальцами в мою спину и притянув к себе. Его поцелуй был неистовым и жаждущим, язык пробовал меня, будто желая узнать вкус ужина, руки скользили вниз по талии и бёдрам и сжали через платье мою задницу. Это было так грубо, что я чуть не задохнулась, Коул крепко прижал меня к своему телу, и я могла почувствовать через шорты всё, что желал этот мужчина, и, боже, мне этого тоже очень хотелось. Я провела руками вниз, не в силах удержаться, пальцы скользнули по его футболке к шортам из сетчатой ткани, оттянули пояс, а затем проникли под него. Внутрь. Боже. Я так давно не прикасалась к этим частям тела мужчины. И Скотт – Скотт был мягким и немного рыхлым, его кожа легко поддавалась, стоило мне на неё надавить. Мои пальцы продолжили свой путь вниз по жёстким мышцам Коула, под его нижнее бельё, и когда он подался вперёд тазом, желая оказаться ещё ближе, погладили его. Коул застонал, а я чуть не взорвалась, прямо там, на его кухне.