Душистое мыло сочилось из крана в стене, стоило нажать кнопку. Элейн хорошенько намылилась, рыская глазами по сторонам, озирая, что у кого есть. Таких огромных сосков, как у Карен, она еще никогда не видела. Большие коричневые блямбы, словно огромные ручки транзистора. Элейн решила, что, будь она мужчиной, они показались бы ей отвратными.
– Ты слышала про новый фильм Нийла Грея? – спросила Карен. Высокая, с гибкой загорелой фигурой, густыми медными волосами и точеным лицом. Связи ее были самыми-самыми, она знала всех и вся, поскольку ее отцом был Джордж Ланкастер, сверх-сверх-звезда, который пять лет назад кончил сниматься, чтобы жениться на Памеле Лондон, занимающей третье место среди богатейших женщин Америки. Теперь он жил в Палм-Бич, и Карен часто его навещала. Ей было немногим за тридцать, и она успела дважды развестись.
– Нет. А что такое? – Элейн мылила под мышками и старалась не смотреть на жуткие соски подруги.
– Фильм, который написала его жена. Представляешь?
На мгновение Элейн запуталась.
– Мэрли?
– Да нет, не его бывшая жена, дурочка. А нынешняя. Монтана. Большая стервоза.
– А-а! Эта… – Элейн помолчала, переваривая эту информацию. Мэрли так и оставалась для нее женой Нийла Грея, хотя они развелись давным-давно. С Монтаной знакома она не была, хотя, конечно, наслышалась о ней достаточно.
– Нийл прислал сценарий папочке, надеясь, что он захочет сыграть в фильме, – продолжала Карен. – Он сказал, что сценарий очень хорош. Конечно, никто не верит, что его действительно написала Монтана. Написал его Нийл, но почему-то хочет предоставить всю честь ей.
– И Джордж заинтересовался? – с любопытством спросила Элейн, прикидывая, к чему клонит Карен.
– Папочка сниматься больше не будет, пусть фильм гарантированно побьет даже «Унесенные ветром». Он сыт съемками по горло. Быть мужем Памелы Лондон ему вполне достаточно.
Я хочу сказать: Палм-Бич просто принадлежит им.
Они вместе вышли из душевой, завернувшись в пушистые банные простыни.
– Но папочка считает, – многозначительно продолжала Карен, – что роль просто создана для Росса. Ты же знаешь, он ему всегда нравился.
Для Элейн это явилось полной новостью. Росс ни разу не сказал доброго слова о Джордже Ланкастере, а обзывал его по-всякому, начиная от бездарности и кончая уголовником. Они даже не были приглашены на свадьбу в Палм-Бич, одно из ключевых событий года. Карен тогда виновато объяснила: «Актерской братии приказано приглашать поменьше. Распоряжение Памелы». Но тогда почему там присутствовали все – от Люсиль Болл до Грегори Пека? Элейн пылала яростью не один месяц.
– Кто агент Росса? – безыскусственно осведомилась Карен.
Элейн посмотрела на подругу с недоумением. Откуда такой внезапный интерес к карьере Росса?
– Зак Шеффер.
Карен сдвинула брови.
– Не понимаю, почему не Сейди Ласаль. Она ведь, бесспорно, самая лучшая.
Элейн тоже не понимала, но всякий раз, когда она задевала эту тему, Росс бурчал что-то о том, что ему трудно ладить с Сейди. На приемах они старательно избегали друг друга, и он налагал решительное вето на все попытки Элейн пригласить к ним влиятельную миссис Ласаль. Всем было известно, что Сейди в давние времена открыла Росса, но, видимо, это не имело значения ни для него, ни для нее. Элейн оставалось только злобствовать, так как Карен сказала чистую правду – Сейди Ласаль действительно была самым лучшим агентом.
– Я слышала, что они теперь подумывают о Тони Кертисе или Кирке Дугласе, – продолжала Карен. – Почему бы тебе сразу же не связаться с Заком? Название, по-моему, «Люди улицы». Продюсер – Оливер Истерн. Ты ведь знаешь Оливера?
Да, она знала Оливера. Он был воплощением Сэмми из фильма «Чем дышит Сэмми»– мелкий жулик и проходимец, которому крупно повезло. Росс и его не терпел. Но в любом случае, если Джордж Ланкастер считает Росса таким совершенством, почему он сам его не предложил?
– У Росса столько намечается! – ответила она неопределенно. – А если они подумывают о Кертисе и Дугласе, то вряд ли им требуется суперзвезда.
Карен умиленно засмеялась.
– Брось, Элейн. Не пытайся втирать очки мне. Я ведь знаю, где зарыты все трупы в этом городе. Россу необходим хороший фильм, и, возможно, это именно тот случай.
– Девяносто два… девяносто три… девяносто четыре… – Бадди отрывисто считал, а его руки то выкидывали, то опускали его тело. Отжимание. Сто раз в день. Так он сохраняет самую лучшую форму во всем городе. – Девяносто восемь… девяносто девять… сто! – Он вскочил на ноги, дыша почти спокойно.
Ангель восхищенно захлопала в ладоши. Она любовалась им каждое утро.
– Бадди, я люблю тебя! – пропела она. – Я люблю тебя бесконечно!
– Э-эй! – Он засмеялся. – Что за выходки!
– Просто я ужасно счастлива!
Она подбежала к нему, и он схватил ее в объятия. Ангель больше всего на свете любила приласкаться. С Бадди это всегда переходило в другое, но она ничего не имела против.
Но теперь он нежно отстранил ее.
– Быстренько поплаваю. А потом у меня важное свидание.
Помнишь? Я тебе вчера рассказывал.
Она ничего не помнила. Но ведь он всегда куда-то спешил.
Они жили в Голливуде уже две недели, и днем она его почти не видела.
– Дела, – объяснил он. – Ты же знаешь, детка, я был в отъезде. И теперь нужно две-три недели, чтобы все снова вошло в колею.
Ей очень хотелось, чтобы все вошло в колею поскорее, потому что она не могла дождаться дня, когда пойдет с Бадди в студию.
Она просто видела заметки в киножурналах: «Миссис Бадди Хадсон посетила своего мужа на съемочной площадке его последнего фильма. Какая чудная пара! Ангель Хадсон, актриса с будущим, говорит, что Бадди и их дом для нее на первом месте».
Ей представились четыре страницы цветных фотографий, посвященных им обоим. Бегут трусцой в одинаковых спортивных костюмах. Кормят друг друга мороженым. Смеются в горячей ванне.
– Бадди! – Она догнала его уже в дверях. – А ты скоро начнешь сниматься?
Он смотрел на ее откинутое лицо, широко открытые, полные обожания глаза. Пожалуй, он немножко пережал, убеждая ее, что он большая шишка в мире кино. Но кто же знал, что она поверит каждому его слову.
– Да уж надеюсь, детка. Я же тебе объясняю, меня долго не было, а у этого города короткая память.
– А! – Разочарование затуманило ее глаза.
– Но можешь не сомневаться: Дружок Бадди скоро оторвет ту еще рольку. Я ведь только что отказался от эпизода в «Привете». Роль не та. Я должен вернуться с чем-то особым, верно, красавица?
– Верно, Бадди. – Она уже снова сияла.
Он подумал, не отложить ли плавание. Заниматься любовью с Ангель было как возноситься на небеса. Но тут же подумал: «Нет, надо держать форму, тренировать мышцы, плавать, разгоняя злость, пока нарастающее ощущение бессилия не выйдет из всех пор». В городе уже две вонючие недели – и ничего. Ни фига, куда бы он ни обращался. Реклама. Фильмы. Телевидение. Ноль на палочке.
Шесть заведующих подбором актеров.
Шесть отказов.
Он – Бадди Хадсон! У него есть все. Почему они не вывешивают флаги?
Он сбежал по двум маршам лестницы к так называемому бассейну. В доме было двадцать две квартиры, и в каждой жили минимум два человека. День за днем сорок четыре тела плескались и резвились в грязной двадцатифутовой лохани, которую, видимо, никогда не чистили. Единственное достоинство тесной квартиры заключалось в том, что она была любезно предоставлена Бадди его приятелем Рэнди Феликсом и платить за нее не требовалось.