Когда Грант закончил ознакомление с материалом, он посмотрел на Джока и спросил:
— В чем заключается существо ваших претензий, мистер Финли?
— Существо моих претензий?.. — взорвался Джок. — Этот проклятый гомик утверждает, что я убил Престона Карра! Он пытается погубить меня! Сделать так, чтобы ни одна звезда не согласилась работать со мной! Это клевета, верно?
— Во-первых, — Грант заговорил медленнее и тише обычного: он всегда поступал так, имея дело с эмоциональным клиентом, — если он действительно сделал это, мы имеем дело не с клеветой, а с диффамацией.
— Это еще хуже, верно? — сказал Джок.
— Да, поскольку использован известный журнал с большим тиражом. Если диффамация действительно имела место.
Разочарованный тем, что он не обрел в Гранте единомышленника, Джок невольно начал переносить на него свою враждебность.
— Если? Если? Что лежит на вашем столе? Он называет меня убийцей!
— Это не совсем так, — сказал Грант, снова взяв журнал в руки.
— Не совсем так? Вы хотите сказать, что люди, прочитавшие этот журнал, увидевшие эти фотографии, не придут к заключению, что я убил Карра? Что я заставил его перенапрягаться, зная о его больном сердце?
Грант перевел взгляд с журнала на Джока и медленно, тихо произнес:
— Мистер Финли, возьмите этот блокнот и ручку и перечислите все, что произошло с вами из-за этой статьи. Назовите ущерб, который вы понесли. Только это может стать основанием для иска. Ущерб.
— Ущерб? Как я могу его назвать? Журнал еще не вышел! Его видели только несколько человек на студии и Марти Уайт.
— Значит, ущерба нет?
— Я пришел к вам, чтобы предотвратить ущерб! Я прошу вас потребовать ареста тиража, помешать им испортить мою репутацию.
Возмущенный, разочарованный Джок перешел на крик.
— Мистер Финли, вам известно, как можно добиться ареста тиража? Мы должны будем пойти в суд. Изложить наш иск. Это не лучшее дело, какое мне доводилось видеть. И внести залог в размере трех или четырех сотен тысяч долларов. Возможно, больше. Такова стоимость тиража «Лайфа». Если мы окажемся неправы и проиграем дело, журнал станет пострадавшей стороной, которая нуждается в защите.
— Я готов внести залог!
— А еще мой гонорар. Поскольку речь пойдет о весьма сомнительном и рискованном деле, я бы запросил как минимум двадцать пять тысяч долларов.
— Я не спрашивал вас о том, сколько это будет стоить.
— Верно, — согласился Грант, хотя слова Джока не произвели на него впечатления.
— Что скажете?
Грант подумал несколько минут, снова полистал журнал, задержавшись взглядом на последних четырех страницах. Затем он закрыл его и сказал:
— Нет, мистер Финли. Я не согласен.
— Что значит — вы не согласны?
— Я не хочу браться за это дело.
— Речь идет о моей репутации! Я имею право на юридическую защиту.
— Конечно, мистер Финли. В Беверли-Хиллз много хороших адвокатов.
— Я хочу вас! — не сдавался Джок.
— Боюсь, что невозможно, — тихо, но непреклонно произнес Грант.
Джока охватила злость, граничившая с презрением. Он схватил со стола журнал и выпалил:
— Неудивительно, что у вас хорошая репутация. Вы беретесь за дело только тогда, когда уверены в победе.
— Молодой человек, если вы хотите знать, почему я не возьмусь за ваше дело, я скажу вам. Но я не желаю обсуждать это с вами. И не потерплю грубость в моем кабинете.
Молчание Джока воспринималось как просьба извинить его.
— Во-первых, я считаю, что люди не расценят эту статью как диффамацию. Я понял из нее, что вы весьма талантливый молодой режиссер. Упрямый, настойчивый, вызывающий порой ненависть, но способный. Так что с профессиональной точки зрения этот материал не наносит вам ущерба. Веских оснований для иска нет.
— Он фактически говорит, что я убил Карра.
— Да, — неохотно согласился Грант, — думаю, у кого-то сложится такое впечатление. Но лишь впечатление. Мой совет — забудьте об этом!
— Я не позволю называть меня убийцей!
— Понимаю, — сказал Грант. — Именно поэтому я предложил вам обратиться к другому адвокату. Что касается меня — извините.
Джок рассерженно повернулся. Когда он подошел к двери, Грант сказал:
— Могу дать вам один бесплатный совет, Финли.
Джок бросил на Гранта недобрый взгляд.
— На вашем месте я не стал бы говорить об этом деле, находясь в столь возбужденном состоянии. Вы можете сказать нечто лишнее, что ухудшит вашу позицию. Например, в журнале ничего не сказано о том, что у Карра уже был один сердечный приступ. Я просмотрел материал второй раз, чтобы убедиться в этом.