Я усмехнулась.
— Да. Он был очень заботлив. — Я провела последние три дня с Синклером и его помощником, которые обучили меня, как обращаться с папарацци, и предупредили о худшем сценарии, если дело дойдет до троллинга в социальных сетях и лжи в бульварных газетенках. Я была почти уверена, что Синклер наполовину надеялся, что я с криком помчусь обратно в Мэн. Не раз я поддавалась искушению. Его лучший совет? Улыбайся.
— У меня есть своя маска. Смотри. — Я натянула свою отработанную улыбку. Не настолько широко, чтобы показать зубы, но достаточно, чтобы не выглядеть убогой.
Мэтт усмехнулся.
— Слава Богу, ты всегда выглядишь красавицей.
— Синклер сказал мне, что у меня лицо как у сучки.
— Этот человек полон дерьма.
Я широко и искренне улыбнулась. Мэтт всегда пробуждал во мне все самое лучшее.
— Ты в это не веришь, и вообще, я думаю, что он прав. Я просто должна улыбаться и терпеть.
— Не уверен, что мое сердце сможет выдержать твою постоянную улыбку. — Мэтт схватился за грудь, а я игриво шлепнула его.
— Он также сказал мне, что я должна выбросить половину своего гардероба. Хоть это и лучшее, что можно купить в торговом центре, Почти уверена, что это было оскорбление, но вещи недостаточно хороши для подруги Мэтта Истона.
Мэтт покачал головой.
— Серьезно, не обращай на него внимания. Он сноб.
— Banana Republic — мой любимый выбор, — ответила я. — Мне не стыдно.
— А ты не думала, что, возможно, Синклер хотел сказать, чтобы ты просто носила меньше одежды? Может быть, тебе стоит проводить большую часть времени голой. — Он уткнулся носом мне в шею, отчего искры побежали по всему телу.
— Ты смешон, — ответила я, отталкивая его.
Мэтт притянул меня к себе и хотел поцеловать, но я подняла руку, чтобы остановить его.
— Ты не можешь испортить мой блеск для губ, когда нас будут фотографировать в первый раз.
Он застонал.
— Может, вернемся к тому, чтобы прятаться? По крайней мере, тогда я смогу целовать тебя, когда захочу.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обделенным, — сказала я. — Я все тебе компенсирую. — Я хотела поцеловать его, но не желала выглядеть как клоун, когда впервые появлюсь в таблоидах. Помощница Синклера договорилась, чтобы мне сделали прическу и макияж, я даже сдалась, когда на примерку принесли три разных наряда. Я надела белый брючный костюм от «Стеллы Маккартни» после того, как увидела взгляд Мэтта, когда примеряла наряд. Он настоял, чтобы я оставила костюм, даже если не надену его сегодня вечером.
Я не чувствовала себя самой собой, но не собиралась опозориться в штанах для йоги и с конским хвостиком, хотя это был мой обычный выбор одежды.
— К счастью для тебя, мы приехали, — сказал Мэтт, когда мы свернули с дороги. — Иначе я бы настоял на том, чтобы ты выполнила свое обещание прямо здесь и сейчас.
— О, милый, в машине не хватит места для того, что я собираюсь с тобой сделать.
Он притянул меня ближе, прижался губами к моему уху и проворчал:
— Обещания, обещания, мисс Келли.
Водитель открыл дверцу, и Мэтт вышел первым, затем повернулся, чтобы помочь мне выйти из машины.
— Мэтт! — закричали люди со всех сторон, как только увидели, кто это был. Когда я выходила из машины, меня встретила вспышка света. Я ожидала, что будет всего один фотограф, но к нам бросились сразу трое папарацци. Следуя инструкциям, я взяла Мэтта за руку и посмотрела прямо перед собой, сохраняя легкую улыбку на лице. По-видимому, это было выражение, обозначающее удовлетворение, но без признания или наслаждения вниманием.
Водитель подъехал как можно ближе к подъезду, так что у фотографов было мало возможностей сделать фотографии. Надеюсь, они удовлетворены и оставят нас в покое до конца вечера.
— Кто твоя новая девушка, Мэтт? — закричал один из них. Другой спросил об Одри. Синклер предупредил меня, что они попытаются спровоцировать реакцию, чтобы получить более непристойные кадры, но моя одобренная Синклером улыбка оставалась на месте.
Мэтт крепко держал меня за руку, пока мы медленно, но верно поднимались вверх по лестнице к входу в «Шато Мармон». Никто из нас не сказал друг другу ни слова. Мы словно затаили дыхание, пока не вошли внутрь. Если так было каждый раз, когда Мэтт выходил из дома, то неудивительно, что ему так нравился Уортингтон. Там было так мирно. Спокойно.
Мы проскользнули через вход, и Мэтт тут же обхватил мою талию.
— Ты отлично справилась, — сказал он, притягивая меня ближе.
Когда я находилась здесь с ним на публике после того, как меня сфотографировали, ощущения были такие, словно я добралась до вершины Эвереста. Облегчение было огромным, но сама гора все еще возвышалась передо мной. Однако сейчас я была с Мэттом, и мы оба были счастливы, а лишь это имело значение.