Они сидели в ресторанчике в тайском квартале, Энди ела зеленую папайю, а Брент расправлялся с курицей под соусом карри, и его глаза слезились от острой приправы. Оба пили тайский кофе со льдом, чтобы унять жжение во рту, а заодно встряхнуть себя кофеином, поскольку очень мало спали в последние двое суток.
— Так как я новенький и помогаю тебе, хоть и числюсь в команде по ограблениям, — сказал Брент, — думаю поговорить с лейтенантом, чтобы работать по убийствам в полную силу. Вам ведь не хватает людей.
— Никому не хватает, — ответила Энди, потягивая через соломинку кофе со льдом.
— Вряд ли кто-то будет за меня бороться, — продолжал Брент. — Босс знает, что я здесь только до того момента, когда подойдет моя очередь в списке на повышение.
— Лейтенант Хинкл. Это звучит. Из тебя получится хороший начальник смены.
— Не такой хороший, как из тебя. Ты поразишь всех насмерть и окажешься в первых рядах следующего списка. Личный состав будет тебя обожать.
— Это почему же?
— У тебя доброе сердце.
— Откуда ты знаешь, что у меня внутри? Ты видел меня только снаружи.
— Инстинкт копа.
— Осторожней, приятель. Я в таком возрасте, когда от комплиментов может закружиться голова, и тогда я выкину какую-нибудь глупость. Например, приму тебя всерьез.
— Я на несколько лет старше тебя и готов к тому, чтобы меня принимали всерьез.
— Давай отложим этот разговор до конца смены, — остановила его Энди, — когда я смогу на нем сосредоточиться.
— Как скажешь, напарник.
— Я говорю, что нужно взять видеокассету и закрыть дело об убийстве.
— Виктор встретит нас там, чтобы переводить?
— Он сегодня очень занят, но обещал приехать.
— Тогда идем в «ГУЛАГ», товарищ, — сказал Брент с улыбкой, от которой вокруг его зеленых глаз появились морщинки и которая заставила Энди зардеться.
Вид Козмо, который, хромая, взбирался по лестнице, шокировал Айлию. Она обработала ему рану на голове и остановила кровотечение. Глубокий порез на пальце она сжала лейкопластырем и забинтовала, как могла, чтобы на следующий день врач наложил швы. Где найдется врач и где они будут завтра, ни один из них не знал. Айлия не хотела об этом думать и сконцентрировалась на том, чтобы сегодня же получить деньги от Дмитрия.
— Мы можем бежать прямо сейчас, Айлия, — сказал Козмо. — У нас есть бриллианты. Мы найдем покупателя в Сан-Франциско.
— У нас опасное положение, — возразила Айлия. — Слишком много чего случилось. У нас больше нет времени. Когда Фарли сообщит о нас в полицию, она сразу же явится. Нельзя искать покупателей в Сан-Франциско. Деньги нам нужны немедленно. Знаешь, Козмо, я, наверное, вернусь в Россию. Не знаю, что делать.
Он тоже не знал. Единственное, в чем он не сомневался, так это в том, что заявиться к Дмитрию без денег и лгать было опасно. Поэтому Козмо боялся. Дмитрий был очень умный. Даже умнее Айлии.
Козмо позвонил на номер сотового, который дал ему Дмитрий.
— Да, — ответил Дмитрий.
— Это я, брат, — сказал Козмо.
— Не называй своего имени.
— Я хочу приехать через тридцать минут.
— Хорошо.
— Ты готов закончить наши дела?
— Да, а ты?
Козмо с трудом ответил:
— Готов, брат.
— Увидимся через полчаса, — сказал Дмитрий, и Козмо показалось, что он видит его улыбку.
Чтобы скрыть рану на голове, Козмо надел черный берет, который носила Айлия вместе с черным свитером и сапогами, когда хотела выглядеть очень сексуальной. Козмо надел белую спортивную куртку, голубые брюки и свои лучшие кожаные туфли. За пояс брюк он засунул «беретту» и затянул ремень потуже, чтобы пистолет не выпал.
Айлия надела самую обтягивающую красную юбку, свитер с глубоким V-образным вырезом, из которого вываливались ее груди, а поверх него — короткий черный жакет с блестками. А поскольку они шли в русский ночной клуб, она выбрала высокие черные сапоги на десятисантиметровом каблуке. «Мне не откажешь в шике», — подумала она. Ей нравилось это слово — «шик».
Козмо выдавил улыбку и сказал:
— Мы идем получать тридцать пять тысяч долларов, Айлия. Мы идем в «ГУЛАГ».
Пророк посмотрел на часы. Он начинал чувствовать голод, а ночь выдалась очень беспокойной: преследование автомобиля с водителем-мертвецом, потом просьба Виктора Черненко отдать в его распоряжение одну из машин смены — и все это вместе с обычным голливудским сумасшествием. Можно подумать, сегодня ночь полнолуния. Он почувствовал изжогу, проглотил две таблетки антацида и сказал сержанту третьей смены: