Фарли с Олив заметил один из транссексуалов — высокий чернокожий гомик в светлом парике, коротком красном платье, желтых туфлях на десятисантиметровых каблуках, с красными пластиковыми браслетами и желтыми серьгами, который подошел к ним со словами:
— Сегодня у вас есть «снежок»?
Он несколько раз отоваривался у Фарли, когда тот торговал крэком.
— Нет, самим надо, — сказал Фарли.
Гомик уже собирался вернуться на угол, где он цеплял клиентов в проезжающих машинах, когда к нему подошел очень высокий наркоман-подросток, тоже афроамериканец. На нем была бейсболка, надетая козырьком набок, майка с номером, мешковатые шорты до колен и высокие черные кроссовки. Он выглядел достаточно нелепо, чтобы зарабатывать игрой в Национальной баскетбольной ассоциации. Подойдя к гомику, подросток произнес:
— Эй, мамуля, где я могу получить то, что мне нужно? Я умираю от желания, понимаешь, о чем я говорю?
— Ага, — сказал гомик. — Я понимаю, о чем ты говоришь, красавчик.
— Ну и что мы собираемся сделать насчет этого, мамуля? У меня есть кое-что в обмен, понимаешь, о чем я говорю?
— И что же это такое?
Парень вынул из кармана несколько маленьких шариков героина, завернутых в целлофан, и сказал:
— Это откроет тебе дорогу в рай, понимаешь, о чем я говорю?
Указав на компьютерный центр, транссексуал сказал:
— Пойди туда и продай эти штуки. Вернись с законными американскими платежными средствами, а потом поговорим.
— Я вернусь и покажу тебе мое средство. Я заставлю тебя не просто говорить, я заставлю тебя визжать. Понимаешь, о чем я говорю?
— Ага, — ответил транссексуал, а когда подросток с важным видом направился в интернет-кафе, сказал Фарли и Олив: — В эти дни черных в Голливуде немного, за исключением обколовшихся придурков вроде этого ниггера, которые приезжают из южного Лос-Анджелеса клянчить и воровать. Одно их присутствие вредит моему бизнесу. Вредит всем. — Потом он улыбнулся и добавил: — Понимаете, о чем я говорю?
— Если мы достанем «снежок», мы с тобой поделимся, — сказала Олив гомику. — Я помню, как ты делился с нами.
Фарли кинул на Олив злой взгляд, приказывающий заткнуться, и его заметил транссексуал.
— Все в порядке, дорогая. Твой парень, судя по его виду, нуждается в заправке гораздо больше, чем я.
До того как сойтись с Олив, Фарли часто проворачивал здесь дела. Он воровал автомагнитолы и продавал их через Интернет. Деньги с интернет-аукциона переводились в офис «Уэстерн юнион», откуда Фарли забирал их и обналичивал. Затем он возвращался в интернет-кафе и покупал «снежок». Ему трудно было представить себе свою жизнь без этого места.
Когда они вошли, Фарли начал оглядывать зал в поисках знакомых и увидел парня, сидевшего за компьютером у двери, вместе с которым его арестовали за хранение наркотиков несколько лет назад во время облавы. Пару минут Фарли стоял за ним, желая убедиться, что парень занят нужным делом.
Принятое им электронное сообщение гласило: «Нужны билеты на концерт Тины Тернер. Хочу сидеть в восьмом ряду. Со мной будет десятилетний ребенок».
— Это хренов коп, — сказал Фарли знакомому наркоману, который от неожиданности подпрыгнул в кресле и обернулся. — Приятель, ты переписываешься с хреновым копом. — Он не мог вспомнить имя амфетаминщика.
— Привет, Фарли, — сказал тот. — Почему ты так думаешь?
— Каждый хренов коп на планете знает, что Тина Тернер — кодовое слово для «дури». Восьмой ряд? Приятель, пораскинь мозгами. Что еще это может означать, кроме восьми шариков героина? А «десятилетний» значит десяток доз, это же чертовски очевидно. Поэтому ты имеешь дело или с самым тупым наркоманом в киберпространстве, или с хреновым наркополицейским. Он использует кодовые слова наркоманов, которые больше не в ходу, потому что их может разгадать каждый дурак.
— Может, ты и прав, — сказал наркоман. — Спасибо, приятель.
— Я только что тебе помог. Как насчет того, чтобы помочь мне?
— У меня нет лишнего «снежка» и денег, чтобы одолжить тебе, Фарли. Увидимся позже.
— Неблагодарный, слабоумный козел, — бросил Фарли, подходя к Олив. — Когда два года назад нас замели в «Тако у Пабло» и отвезли в наручниках в Голливудский участок, нам приказали спустить штаны, нагнуться и раздвинуть ягодицы. И из его зада посыпался «снежок». Он сказал копам, что это не его «снежок». Что он хранит его для одного условно освобожденного, который, когда копы окружили эту рыгаловку, вытащил нож и заставил его засунуть «снежок» в зад.