— С вами будут разговаривать дознаватели, — сказал Пророк, покидая магазин.
Баджи уехала в одной из машин полиции нравов. Четыре копа и две машины все еще оставались на месте происшествия. Подошел молодой коп, расхаживавший взад и вперед, когда прибыл Пророк.
— Я знаю, что меня ждут неприятности, сержант, — сказал он. — Знаю, что есть гражданский свидетель.
— Может быть, тебе стоит позвонить по горячей линии Лиги защиты полицейских и попросить адвоката, прежде чем делать какие-либо заявления? — посоветовал Пророк.
— Я так и поступлю, — заверил его молодой коп.
— Как тебя зовут, сынок? — спросил Пророк. — Последнее время меня подводит память.
— Тернер, — ответил коп. — Роб Тернер. Когда я работал в патруле, никогда не дежурил в вашу смену.
— Роб, — сказал Пророк, — не нужно делать мне каких-либо заявлений. Позвони в лигу. У тебя есть права, поэтому не бойся ими воспользоваться.
Было очевидно, что Тернер доверяет Пророку, зная о его репутации.
— Единственное, я хочу, чтобы вы знали… — сказал Тернер, — чтобы все знали… Когда я прибежал, этот вонючий сутенер сидел на ней, запустив руки ей в трусики. Такая красивая девушка… и ее лицо так изуродовано. Я хочу, чтобы все копы знали, что я увидел, когда прибежал. И я не жалею ни о чем, кроме работы. Мне действительно будет жалко лишиться жетона полицейского.
— Достаточно разговоров, сынок, — сказал Пророк. — Сядь в машину и соберись с мыслями. Найди адвоката. Тебе предстоит долгая ночь.
Вернувшись к машине, Пророк увидел, что на другой стороне улицы Фаусто и Бенни Брюстер разговаривают с копом из полиции нравов. Они выглядели мрачными. Заметив его, Фаусто перешел улицу. Пророк надеялся, что Фаусто не станет говорить чего-то вроде «Я же предупреждал», потому что был не в настроении это выслушивать. Абсолютно не в настроении.
Но все, что Фаусто сказал, прежде чем они с Бенни Брюстером уехали, было:
— Это хреновая работа, Мерв.
Пророк открыл пакетик с таблетками и вздохнул:
— Но не для таких старых боевых коней, как мы с тобой, Фаусто. Это все, что у нас осталось. Мы вечные копы.
Глава 11
Рано утром в больнице «Седарс-Синай» Мэг Такаре сделали операцию по восстановлению лицевых костей. За ней должны были последовать другие операции, но сейчас основной заботой врачей было спасти зрение в левом глазу. После поступления в тюремное отделение клиники сутенер, Реджинальд Клинтон Уокер, тоже пошел под нож: ему удалили разорванную селезенку. Уокера обвинили в преступном нападении, поскольку он причинил тяжкие телесные повреждения Мэг Такары, но, естественно, в данном случае обвинение в нападении на офицера полиции было неприменимо.
В смене не было ни одного копа, который не думал бы, что тяжкие телесные повреждения и занятие сутенерством станут причиной соглашения между обвинением и зашитой, но капитан участка и капитан патруля поклялись, что сделают все возможное, чтобы окружной прокурор выдвинул самые серьезные обвинения. Однако дело было приостановлено, потому что Уокер подал многомиллионный иск к управлению полиции и городу за повреждение селезенки, и никто не знал, чем все это закончится.
Днем, за час до инструктажа смены, дежурная медсестра в «Седарс» увидела высокого загорелого молодого человека в футболке и джинсах с мелированными волосами, который нес огромный букет из красных и желтых роз. Перед палатой офицера Мэг Такары сидели и плакали ее мать, отец и две младшие сестры.
Сестра Мэг спросила:
— Цветы, случайно, не для офицера Такары?
— Да.
— Я так и думала, — произнесла медсестра. — Вы четвертый. Но к ней никого не пускают, кроме членов семьи. Они ждут, пока закончится перевязка. Можете поговорить с ними, если хотите.
— Не хочу их беспокоить, — ответил молодой человек.
— Очень красивые цветы. Хотите, я поставлю их в воду?
— Конечно, — сказал он. — Только занесите их в палату при первом удобном случае.
— Приложить к цветам визитку?
— Я про нее забыл, — сказал посетитель. — Нет, не нужно визитки.
— Сказать ей, кто принес цветы?
— Просто скажите… скажите, что когда она почувствует себя лучше, пусть родные отвезут ее к океану.
— К океану?
— Да. Океан — великий целитель. Можете передать ей это, если хотите.