Чарли позвонил Клею, охотно согласившемуся приехать на завтрак. Поддавшись какому-то импульсу, актер рассказал другу о Санди.
– Мне кажется, ты ей нравишься; я бы на твоем месте не отказал ей.
– Если бы я нравился ей, она бы у меня осталась, верно?
– Женщины – странные создания. Возможно, она решила, что не нравится тебе.
Чарли покачал головой.
– Твоя логика! Как себя чувствует Натали?
– Она толстеет. С удовольствием повидала бы тебя. Почему тебе не пообедать у нас сегодня?
– Не могу. Веду Темзу Мэйсон на премьеру. Клей свистнул.
– Это не девка, а нечно!
– Ты мне будешь рассказывать.
– Я не знал, что и ты там был.
– Ты многого обо мне не знаешь.
Позже он одел для премьеры новый смокинг от Дуга Хэйварда. Изучив себя в зеркало, был вынужден признать, что отдых пошел ему на пользу. Он похудел, обрел отличную форму и красивый густой загар. Сменил ленноновские очки на свои прежние, с роговой оправой. Его черные волосы отрасли настолько, что уже начали слегка завиваться у воротника.
Он поехал на «феррари» за Темзой.
Ее квартира в доме на побережье была типичным жильем молодой голливудской холостячки. На глаза Чарли то и дело попадались фотографии Темзы и кадры из фильмов с ее участием.
– Я должен поснимать тебя, – сказал он, принимая пластмассовый бокал с виски и надписью на донышке: «Ты мне нравишься».
– О, прекрасно, – обрадовалась она. – Я очень фотогенична. Мне говорили, что у меня абсолютно правильные черты лица. Вероятно, мы могли бы сделать подборку фотографий для какого-нибудь журнала. Ты бы фотографировал меня, а они – нас вдвоем.
Она выглядела эффектно в высоченных сапогах до бедер и серебристом трико – комбинации из лифа и колготок с интригующими просветами в материале.
– Наверно, на следующей неделе я улечу в Лондон, – доверительно сообщил он.
Она не проявила ни малейшего интереса к этой информации.
– Как, по-твоему, мои ресницы накрашены не слишком густо? – с беспокойством спросила девушка.
Он присмотрелся. Ему было трудно что-либо сказать: серебристые тени окружали ее глаза.
– Не знаю, дорогая, я слабо разбираюсь в макияже, но ты выглядишь великолепно.
– Правда?
Она покрутилась перед ним.
– Это будет потрясающая премьера, туда приедут все, и благодаря тебе меня заметят.
Он не представлял, как можно ее не заметить, с ним или без него. Не каждый день видишь стовосьмидесяти-восьми сантиметровую рыжеволосую девушку с внешностью Темзы.
– Если бы я был не Чарли Бриком, а, скажем, Джо Никто, ты бы захотела пойти со мной?
Она нахмурилась.
– Кто такой Джо Никто? Никогда о нем не слышала… А, понимаю, – захихикала она, – ты меня разыгрываешь, да?
– Послушай, мы опоздаем.
Увидев возле дома «феррари», Темза слегка усмехнулась.
– Ты не заказал «роллс-ройс» с водителем? – изумленно спросила она.
Чарли начал считать про себя до десяти. Неужели Он никогда не поумнеет? Эта «звездочка» определенно будет последней.
54
Санди не любила ссоры и разбирательства. Она расстраивалась, увольняя людей, но Катя должна была уйти. На следующее утро она заплатила девушке за пару недель вперед и велела ей уехать.
Катя восприняла новость без энтузиазма, но ее исчезновение не огорчило Жан-Пьера. Он так обрадовался возвращению Санди, что не отходил от нее ни на шаг.
Они отправились в супермаркет и запаслись продуктами, потому что Катя оставила холодильник забитым консервированным перцем с фасолью и протухшими копчеными сосисками.
– Что ты ел? – спросила Санди у Жан-Пьера.
Он улыбался, сидя в магазинной тележке и накладывая в нее пачки мороженого, яблоки, шоколад, печенье – все, что он любил.
Лимбо стал худым и нервным. Санди ругала себя за то, что она уехала в Палм-Спрингс и оставила их. В этом был виновен Клод. Он был виновен во всем.
В час ленча позвонил Бранч.
– Когда мне заехать за тобой? – спросил он. – У меня будет лимузин.
– О!
Она совсем забыла о премьере; что ей теперь делать с Жан-Пьером?
– Знаешь, Бранч, кажется, у меня ничего не получится. Мне пришлось уволить няню. Жан-Пьера не с кем оставить.
– Ты должна пойти. Ты обещала. Я найду тебе няню, не беспокойся, сделай себя по-настоящему красивой, я тебе еще позвоню.
Она сдалась. Ей не хотелось идти, но могла ли она подвести Бранча?
На премьеру она решила пойти в тонком шифоновом топе и «гаремных» шароварах, заправленных в сапоги из атласной кожи. Из-под распущенных волос выглядывали золотые цыганские серьги. Санди была очень эффектна.
Бранч появился вовремя; он привез Эсмэ Мэй, прислугу Макса Торпа. Полная круглолицая женщина мгновенно подружилась с Жан-Пьером и Лимбо.
Санди уехала со спокойной душой. Она объяснила Эсмэ, где ее можно найти и подчеркнула, что в случае необходимости с ней следует немедленно связаться. Клод мог приехать за сыном.
На Бранче был белый кожаный костюм с бахромой и широкополая ковбойская шляпа. Он самодовольно улыбался.
– У меня небольшая роль в этом фильме, но с тобой меня все заметят.
Санди решила, что Бранч – типичный смазливый голливудский идиот. Славный, добрый, но глупый.
Внезапно она подумала о Чарли Брике, о том, что он – мужчина иного типа. Чуткий, забавный и по-своему привлекательный. Она хотела бы нравиться таким людям, а не эгоистичным негодяям.
– Как Макс? – спросила она, чтобы не молчать.
– У него все в порядке, – с наигранным энтузиазмом ответил Бранч.
Это было неправдой. На самом деле Макс бесновался с того момента, когда Бранч сказал ему, что не возьмет его на премьеру. Сегодня они вообще не разговаривали.
Вздохнув, Санди откинулась на спинку сиденья.
Она мечтала о том, чтобы вечер закончился поскорей.
55
Планирование операции было делом непростым; пока Герберт не прочитал в газете о том, что Санди Симмонс появится на премьере «Двенадцати ружей», он не знал точно, каким образом он достигнет своей цели. Когда ему стало известно, что Санди будет там, он тотчас нашел решение и выбрал для осуществления своего замысла этот вечер.
Он беспокоился из-за того, что она может не вернуться из Палм-Спрингс, но пресса утверждала, что Санди будет присутствовать на премьере; он должен воспользоваться этим шансом.
Луэлла проявляла нетерпение и отпускала едкие шуточки, но она, похоже, успокоилась, когда он назвал ей точную дату и велел заняться приготовлениями.
Мардж хандрила. Никто не говорил ей о том, что происходит. Луэлла просто перестала общаться с ней, Герберт держался грубо и раздраженно. Больше всего Мардж беспокоили встречи Герберта и Луэллы. Она находила утешение в местном супермаркете и набрала еще четыре килограмма. К счастью, ей отпускали продукты в кредит.
В день премьеры Герберт встал рано. Его ждала масса дел. Предыдущий вечер он провел в машине, запаркованной на побережье у дома Санди; он был вознагражден – к ночи актриса вернулась к себе.
Он обрадовался: вскоре все посторонние покинули коттедж. Няня-мексиканка была маленькой стервой. Он несколько раз звонил в отсутствие Санди; выплескивая на Катю поэтические непристойности, он слышал в ответ поток иностранных ругательств, потом девушка бросала трубку.
– Будешь завтракать? – спросила Мардж.
Он бросил на нее презрительный взгляд.
Неужели жирная корова не понимает, что это последнее утро, которое они проводят вместе? Конечно, не понимает! Даже Луэлла не знала о его планах в отношении Мардж.
Приняв душ, он надел чистую рубашку и брюки. Затем отправился в соседний дом к Луэлле.
– Все готово? – спросил он.
– Да. Ты уверен, что она сделает это?