Получив деловую и финансовую поддержку, Сайрус в начале 1854 года отправился в Ньюфаундленд, где принял дела обанкротившейся Телеграфной компании: уплатил её долги, восстановил деловые связи и получил монопольное право сроком на 50 лет на прокладку и эксплуатацию всех телеграфных линий, идущих через Ньюфаундленд и Лабрадор.
Окрылённый успехами, счастливый и торжествующий, Филд вернулся в Нью-Йорк, где тотчас, несмотря на раннее утро – было лишь шесть часов – время, не совсем подходящее для деловых встреч, — собрал поручителей и компаньонов, которые тут же подписали обязательства на 1250000 долларов и основали "Нью-Йоркско-Ньюфаундлендскую и Лондонскую Телеграфную Компанию".
Основатели "Нью-Йоркско-Ньюфаундлендской и Лондонской Телеграфной Компании" (Картина, написанная в 1895 г.)
1. Peter Cooper (President)
2. David D. Field
3. Chandler White (Secretary)
4. Marshall O. Roberts
5. Samuel F. B. Morse (Vice President)
6. Daniel Huntington
7. Moses Taylor (Treasurer)
8. Cyrus W. Field
9. Wilson G. Hunt
Однако, прежде чем первая часть названия компании – "Нью-Йоркско-Ньюфаундлендская" – обрела реальность, потребовалось два с половиной года напряжённого труда. Случилось так, что во время прокладки подводного кабеля через залив Святого Лаврентия кабель оборвался и затонул. Целый год подготовительных и прокладочных работ пошёл насмарку. Пришлось проделать всё заново. Только в 1856 году эту линию открыли для эксплуатации. Сбылась первая мечта Филда. По тем временам это была значительная победа.
Открытие телеграфной линии Нью-Йорк-Ньюфаундленд завершило первый этап большого пути через океан. Теперь можно было приступать ко второму и наиболее сложному. Начальные шаги в этом направлении заключались в организации новых исследований. Они проводились британскими и американскими военными судами в Северной Атлантике и подтвердили существование так называемого "Телеграфного плато". Выяснилось, что знаменитое плато не такое уж гладкое и ровное, каким его представляли. Перепады глубин, правда, были небольшими, а максимальная глубина составляла не более 4500 метров; на такой глубине уже велась прокладка телеграфных линий.
Эти сведения ободрили Филда, что было особенно ценным для него в тот период: Филд тяжело переживал смерть своего единственного сына; почти одновременно с ним умер и шурин Филда – его компаньон. Начались финансовые затруднения; Получить необходимые средства в Соединённых Штатах, вступающих в период очередной депрессии, оказалось невозможным.
В поисках поддержки Филд в 1856 году отправился в Англию, где прежде всего встретился с пионером британского подводного телеграфа, уже известным читателю Джоном Бреттом. Но Бретт после успеха в Ла-Манше сам стремился найти для "завоевания" новые воды и поначалу не оказал Филду помощи. Филд посетил также прославленного инженера-кораблестроителя Изамбара Кингдома Брюнеля, который строил в ту пору колоссальных размеров судно, знаменитый "Грейт Истерн", остававшийся в течение полувека уникальным. "Будет корабль для прокладки вашего кабеля!" – сказал тогда Филду Брюнель. Слова Брюнеля оказались пророческими. Но замечательный инженер, к сожалению, не дожил до того времени, когда они сбылись. Чрезмерное напряжение в работе на постройке своего левиафана прежде времени свело его в могилу.
Изамбар Кингдом Брюнель
В это время, к счастью для Филда, в Лондоне находился профессор Морзе. Он проводил опыты, которые полностью подтверждали возможность передачи сигналов по кабелю протяженностью свыше 3000 километров. Для своих экспериментов Морзе использовал 10 соединённых последовательно цепей телеграфной линии на участке Лондон – Бирмингам, составивших одну цепь протяжённостью в 3200 километров. Эта сконструированная им искусственная линия, по которой он с успехом передавал до двухсот сигналов в минуту, имела длину, почти равную длине атлантического кабеля[12]. Хороший результат опытов убедил научные и деловые круги Британии в том, что план прокладки подводного телеграфа через Атлантику – вовсе не фантазия.
Вооружившись доказательствами, которыми обеспечили его эксперты, Филд решил повести наступление на британское правительство. К своему удивлению, здесь он не натолкнулся на скептицизм. Министр иностранных дел лорд Кларендон особенно заинтересовался проектом, но спросил Филда: "Допустим, Вы не добьётесь успеха. Допустим, Вы делаете попытку и терпите неудачу – Ваш кабель пропадает на дне океана. Что Вы тогда будете делать? Ведь выделенные Вам средства и ожидаемая выгода от них будут потеряны!". "Мы вновь возьмёмся за работу, чтобы начать всё сначала", — не колеблясь ответил Филд (ответ оказался во всех отношениях пророческим).
Перед таким оптимизмом и настойчивостью не смогло устоять даже Государственное казначейство – это кладбище потерянных надежд. После нескольких дней, ушедших на обычные формальности, казначейство прислало Филду официальное уведомление о выдаче ему правительственной субсидии в размере 14000 фунтов стерлингов в год. Это составляло четыре процента от суммы в 350000 фунтов стерлингов – предполагаемой стоимости проекта. Единственное условие, которое правительство Великобритании ставило Филду, заключалось в том, что при успешном завершении работ, т. е. установлении телеграфной связи через океан, Атлантическая телеграфная компания будет отдавать предпочтение сообщениям британского правительства перед любыми другими, кроме сообщений правительства Соединённых Штатов. Наряду с выдачей субсидии, британское правительство поручило своему Военно-морскому флоту оказывать телеграфной компании необходимую помощь в работах по изысканию трассы и по прокладке кабеля.
Вскоре Филд определил группу основных участников предстоящих работ. Особо "важной фигурой в группе оказался молодой блестящий инженер Чарльз Тилстон Брайт. В двадцать четыре года он стал главным инженером проекта, связанного с наиболее честолюбивыми мечтами эпохи. Это был, и в самом деле, весьма одарённый человек. В девятнадцатилетнем возрасте он только за одну ночь организовал прокладку целой телеграфной системы под улицами Манчестера, не создав, таким образом, никаких неудобств движению транспорта. Год спустя Брайт получил 24 патента на заслуживающие серьёзного внимания изобретения. Среди них были фарфоровые изоляторы для воздушных проводов, которые используются и в наше время. Человек действия, талантливый инженер Брайт к 33 годам стал членом парламента. Жизнь его была непродолжительной. Умер Брайт в возрасте 55 лет от чрезмерного умственного напряжения. Памятником ему стала сеть телеграфных линий, соединяющих все страны мира.
Чарльз Брайт (1832-1888 гг.) – главный инженер компании по прокладке первого трансатлантического телеграфного кабеля в период экспедиций 1857-1858 гг.
Надо сказать, что вопросами создания трансатлантическою телеграфа Брайт начал интересоваться значительно раньше Филда. Между 1853 и 1855 годами, раньше чем Морзе, Брайт провёл опыты по изучению распространения электрических сигналов по проводам протяжённостью 3200 километров, используя для этой цели десять последовательно соединённых цепей между Лондоном и Манчестером. Летом 1855 года он провёл исследование ирландского побережья и определил, что бухта Валенсия (юго-запад Ирландии)[13] явилась бы наилучшим местом для выхода на берег конца трансатлантического кабеля. Впоследствии, на протяжении ста лет, этот выбор одобрялся каждой компанией, прокладывавшей атлантический кабель.
. Монумент в честь оканчивавшихся здесь трансатлантических кабелей.
Панорама "телеграфной бухты" на острове Валенсия
12
Противники проекта трансатлантического телеграфного кабеля упорно выдвигали следующее сомнение: сможет ли электрический ток пройти по проводам расстояние свыше 3000 км. Для проверки такой возможности, помимо описанных А. Кларком опытов Морзе, в США и Англии почти одновременно были проведены испытания в ещё больших масштабах. В США соединили в одну непрерывную 2500-километровую цепь все провода воздушной линии от Бостона до Монреаля и затем все участки другой линии – от Нью-Йорка до Нового Орлеана – общей длиной в 3000 км. В Англии в ночь на 9 октября 1856 г. были соединены в одну цепь все основные телеграфные линии, включая ирландские. Длина этой грандиозной по тем временам испытательной цепи достигала 8000 км. Видимо, тогда ещё никто не понимал, что результаты опытов Морзе неприменимы для трансатлантического телеграфа. Экспериментальная линия Морзе шла по земле (а точнее – в основном по воздуху). Она находилась в совершенно иных условиях, чем та, которая должна была пройти по дну океана. Так уже не впервые чрезмерный оптимизм в выводах и оценке проекта ставил его инициаторов в чрезвычайно трудное положение, которого с успехом можно было бы избежать при правильном понимании существа вопроса. Бывает, конечно, и наоборот, как это, к счастью для человечества, случилось, например, с немецкими физиками времён фашистской Германии, которые, исходя из неверных предпосылок, решили, что атомная бомба невозможна.
13
Имеется в виду бухта на небольшом острове Валенсия (11 км длиной и 3 км шириной), расположенном в южной оконечности залива Дингл на расстоянии 1,5-2 км от ирландского побережья.