Такое же положение было и в других районах Днепропетровской области. В Новопсковском районе, например, в с. Шапарское из 230 семей 190 «совершенно не имеют продуктов питания и голодают». В пищу употребляют «разные отбросы, падаль, мясо кошек и собак». Среди голодающих 570 человек было больных и опухших. 74 человека умерло, в том числе 38 детей. Голодали колхозники, выработавшие от 200 до 700 трудодней.
В Верхне-Тепловском районе в Краснооктябрьском и Больше-Черниговском сельсоветах голодала 291 семья колхозников (1335 человек) и т. д.[324].
Разумеется, главную ответственность за голод на Украине несет центральное партийно-государственное руководство во главе со Сталиным, но немалая доля вины за это лежит и на украинском руководстве — Косиоре, Чуба-ре, Постышеве, Хатаевиче и др.
Хатаевич, который в ноябре 1932 г. в полемике с Молотовым отстаивал принцип материальной заинтересованности колхозников в производстве зерна, и призывал заготавливать только товарный хлеб, в начале 1933 г. в письме в ЦК ВКП(б) писал, что «в облотделе ГПУ скопилось уже немало сообщений об отдельных фактах голодной смерти, опухания, отравления на почве употребления в пищу суррогатов. Я менее всего прихожу от этих фактов в расстройство. При наличии немалого количества разворованного хлеба у одних по области сейчас уже есть и будет его большая нехватка у других, которые меньше всего наворовали, или у которых сумели отобрать наворованное»[325].
Смертность в начале 1933 г. возросла в два раза по сравнению с тем же периодом 1932 г., когда крестьяне тоже голодали. Чтобы избежать демографической катастрофы, Днепропетровский обком КП(б)У вынужден был ходатайствовать об оказании области продовольственной помощи. Из полученных более 800 тыс. пуд. рабочим МТС и совхозов было выделено 15 тыс. пуд., школам и детским садам — 15 тыс., рядовым колхозникам — 30 тыс., а колхозному активу — 750 тыс. пуд.
15 марта 1933 г. секретарь ЦК КП(б)У С.В.Косиор в докладной записке в ЦК ВКП(б) писал: «Дней через 7-8 в южных районах Степи начинается сев. В настоящее время наряду с сообщениями о ходе подготовки к севу из всех областей поступают сообщения о тяжелом продовольственном положении и с требованиями помощи». Поступавшие из разных источников сведения говорили о том, что особенно тяжелое положение к весне 1933 г. создалось в Днепропетровской области. По данным Косиора, 60% всех сведений о количестве голодающих и более 70% зарегистрированных случаев смертей приходилось на Днепропетровскую область. Из 49 районов 21 район считается особенно тяжелым. На втором месте по количеству сообщений о голодании стоит Киевская область, здесь особенно тяжелым считается 31 район (из 42). Здесь и в 1932 г. голодовки имели широкое распространение. В Винницкой области особенно тяжелых 17 районов, в Донецкой — 11, в Одесской — 14, Харьковской — 9 районов.
По регистрации ГПУ, голодом на Украине было охвачено 103 района. «Едва ли все эти цифры о количестве районов, — писал Косиор, — правильно отражают действительное положение дела»[326]. И в самом деле, в сводке ГПУ УССР от 12 марта сообщалось о 139 районах (738 населенных пунктах), где голодало 11 067 человек. А в записке по прямому проводу Киевского областного отдела ГПУ заместителю председателя ГПУ УССР К.М.Карлсону приводились данные о голодающих в 42 районах области, 829 селениях, в которых голодало более 200 тыс. человек, свыше 60 тыс. больных и опухших и около 13 тыс. умерших. Но ведь на Украине в то время была не одна (Киевская) область, а 6 и одна автономная республика (Молдавская), где также свирепствовал голод!
О том, что сведения о количестве голодающих, опухших и умерших от голода неполные и неточные, отмечал и начальник Киевского облотдела ГПУ: «Приведенные цифры значительно уменьшены, поскольку райаппараты ГПУ учета... не ведут, а настоящее количество умерших нередко неизвестно и сельсоветам»[327].
Дело в том, что 16 февраля 1933 г., когда многие тысячи крестьян умирали от голода, на места поступила директива: «Категорически запретить какой бы то ни было организации вести регистрацию случаев опухания и смерти на почве голода, кроме органов ГПУ»[328]. Сельсоветам было дано распоряжение при регистрации смерти не указывать ее причину. Более того, в 1934 г. поступило новое распоряжение: все книги ЗАГС о регистрации смертей за 1932-1933 гг. выслать в спецчасти, где они, вероятно, и были уничтожены. В Винницкой области случайно сохранились в четырех сельсоветах книги ЗАГС с записями о смерти. По подсчетам проф. И.Шульги, в этих сельсоветах умерло в 1933 г. 1193 человека[329].
325
Голод-геноцид 1933 року в Україні: історико-політологічний аналіз соціально-демографічних та морально-психологічних наслідків. Київ; Нью-Йорк, 2000. С. 267.