Но, самое главное, необходимо чтобы читать, писать и считать умели все, от найпервешего боярина и до самого бедного мужика.
– Эк ты хватил, княже! Зачем лапотникам читать и писать?
– Умные люди есть и среди лапотников. И чем больше в стране людей знающих, тем лучше для страны. Даже о том, как правильно пшеницу али картофель растить, за скотиной ухаживать, болезни ее лечить, тоже наука имеется – и если крестьяне твои ее знать будут, то больше будет и зерна, и мяса, и всего-всего. Да и для ремесленников можно механизмы сделать, чтобы было легче производить разные товары, да и качество чтобы было лучше. От железного плуга до железных кораблей, от обуви и одёжи и до оружия.
– Да откуда на все на это железа-то взять?
– На Руси все есть – и железо, и медь, и золото, и серебро… И мы знаем, где это найти – и можем научить людей сталь плавить и много чего другого.
Борис чуть подумал и неожиданно спросил:
– А войско моё не обучишь?
– Обучу, государю. У нас оружия с собою много – хватит на полк из тысячи человек. Только дозволь нам самим выбирать для него полковника и сотников и десятников. А еще лучше, пусть начальником сам царь будет. И некоторые наши люди здесь останутся – оружие делать, новых воинов учить.
– Бог воздаст тебе, княже!
– А ещё хорошо бы земли малороссийские и Таврию к Руси присоединить. Земли там богатые, погода лучше, потому и урожаи намного побольше будут, чем в этих краях. Да и набегов татарских на южные рубежи более не будет.
– Ладно говоришь, княже. Ну что, не проголодался?
Я объелся уже до такой степени, что мне вспомнилась цитата из Марка Твена: «Проблема в мексиканской еде одна – через пять дней опять хочется есть». Но Борис еще раз дважды хлопнул в ладоши, и нам принесли самое разное жаркое – поросенка, оленину, стерлядь запечённую… И к ним – казанок отварной картошки и немного крупной соли.
Не дожидаясь стольника, я открыл еще бутылку вина – на этот раз каберне. Попробовал его (здесь я, кстати, понял, почему у нас полагается тому, кто вино заказал или кто хозяин, самому его первым пробовать), потом с поклоном налил царю, Ринату и Саше.
– Доброе вино у вас в Америке, – сказал царь, смакуя его по глоточку. Вот же как, думал я, что местным главное – побольше выпить, и побыстрее.
– А теперь отведайте, государю, картофеля. Вот так, – и я взял картофелину в мундире, разломил ее надвое, посыпал солью, и откусил кусочек. Царь последовал моему примеру, прожевал, потом сказал:
– И картопель ваш зело вкусный. Прикажу посадить его здесь, в Вязёмах, как ты и сказал.
Я поклонился, а Борис неожиданно спросил:
– А что ты и твои люди для себя хотите, княже?
– Хотим под твою руку, государю. О том просит и великий князь наш, Владимир Росский. Чтобы ты был государем у Русской Америки. Вот только при этом вольностей хотим. Мы всегда тебе верны будем – а от тебя чтобы у нас только один наместник был, да и то не начальником, а человеком твоим. И чтобы законы и вольности наши превыше всего были, чтобы лишь царь мог их отменить.
Борис удивился:
– То есть ты даришь мне земли свои, вот только вольностей просишь, которые у вас уже есть?
– Именно так, государю. Ведь Россия – наша мать, и мы хотим быть ее частью.
– Да будет так, княже. Прикажу составить указ и об этом. И чтобы ни я, ни те, кто будет царить после меня, не нарушали сей обет.
– Благодарю тебя, государю.
– Но это дар мне, а не вам. Так что издам я еще один указ, что ты, княже, и другие князья ваши ровней князьям русским считаться будете, бояре ваши – нашим боярам, хоть и нелюбо им сие будет… И дворяне ваши – нашим дворянам.
– Государю, нет у нас на родине нет сословий. Все мы дворяне, а те, кто правит сейчас, и именуются князьями. Не буду я больше править, и другой станет князем.
– Нет уж, княже, не будет так. Ты же князь Николаевский? Будешь навечно князем Николаева-на-Котлине. И княгиня твоя, и дети твои. А ваш великий князь Владимир с его княгиней и детьми пусть будут потомственными князьями Александровскими. Люди же твои все дворянами считаться будут, а воеводы, сии – он указал на Рината и Сашу – и другие – боярами. Так и напишу в указе. Напиши мне имена всех, кого помнишь.