– Ну да, – сказал Кейн. – Это была ошибка. Зря мы начали срываться на уродах. Они нам нужны.
– Плюс ко всему, помимо нескольких новых Муродов, у них есть автоматы. И у них по-прежнему есть Сэм, – добавила Диана. – Так что предлагаю не тупить и не пытаться снова вступать с ними в бой. Как тебе идейка?
– Муродов?
– Мутантов. Мутанты плюс уроды. Муроды, – Диана пожала плечами. – Муроды, фрики, монстры. Еды у нас не осталось, зато кличек предостаточно.
Футболка Кейна висела на спинке стула. Он протянул к ней руку, пошатнулся и едва не упал. Диана придержала его. Он рассматривал её ладонь на своей руке.
– Ходить я в состоянии.
Он поднял голову и увидел своё отражение в зеркале над комодом. Он с трудом себя узнал. Диана была права: бледный, впалые щёки. Глаза казались слишком крупными для его лица.
– Похоже, тебе и впрямь лучше. Снова ведёшь себя как вспыльчивый придурок.
– Позови сюда Клопа. Клопа и Дрейка. Хочу видеть их обоих.
Диана не сдвинулась с места.
– Ты хоть собираешься рассказать мне, что случилось там, в пустыне, куда вы ходили с Вожаком?
Кейн фыркнул.
– Вряд ли ты захочешь знать.
– Хочу, – настаивала Диана. – Ещё как.
– Важно лишь то, что я вернулся, – сказал Кейн со всей напускной храбростью, на которую был способен.
Диана кивнула. От этого движения волосы, заскользив вперёд, коснулись её идеальной щеки. Глаза девушки влажно блестели. Но на губах по-прежнему застыло выражение отвращения.
– Что это значит, Кейн? Что за «геяфаг»?
Он пожал плечами.
– Не знаю. Никогда раньше не слышал этого слова.
Почему он лжёт ей? Почему у неё такое ощущение, что знать это слово опасно?
– Давай, иди за ними, – сказал Кейн, отстраняя её. – Приведи сюда Клопа с Дрейком.
– Зачем ты так торопишься? Почему бы сначала не убедиться, что ты и правда… я хотела сказать, «нормальный», но это значило бы слишком высоко задрать планку.
– Я вернулся, – настойчиво повторил Кейн. – И у меня есть план.
Она посмотрела на него, скептически склонив голову.
– План, говоришь.
– Я должен кое-что сделать, – сказал Кейн и отвёл взгляд. Он сам не понимал – почему, но не мог смотреть Диане в глаза.
– Кейн, не делай этого, – сказала Диана. – Сэм позволил тебе уйти живым. Второй раз он этого не допустит.
– Хочешь, чтобы я заключил с ним сделку? Нашёл компромисс?
– Именно.
– Что ж, именно это я и собираюсь сделать, Диана. Я собираюсь заключить сделку. Но сперва я должен найти то, что можно ему предложить. И кажется, я знаю, что это.
Астрид Эллисон гуляла с Малышом Питом на заросшем травой заднем дворе, когда Сэм принёс ей новости и показал червя. Пит качался. Если точнее, он сидел на качелях, а качала его Астрид. Ему, похоже, нравилось.
Толкать качели было скучно и однообразно, учитывая, что от младшего брата было не дождаться ни слова, ни радостного возгласа. Пити едва стукнуло пять, и он страдал аутизмом. Говорить он умел, но почти никогда не говорил. Если уж на то пошло, с возникновением УРОДЗ мальчик ещё сильнее замкнулся в себе. Быть может, в этом была и вина сестры: она стала пренебрегать терапией, бросила бесполезные, бессмысленные упражнения, которые якобы помогали аутистам справляться с реальностью.
Разумеется, Малыш Пит создавал для себя собственную реальность. В определённом и очень важном смысле, он создал новую реальность для всех.
Этот задний двор принадлежал не Астрид, этот дом не был её домом. Её дом спалил Дрейк Мервин. Но уж чего-чего, а домов в Пердидо-бич хватало. Большинство из них пустовало. И хотя многие дети остались жить в своих старых домах, другие не могли вынести воспоминаний, которые хранили их прежние спальни и гостиные. Астрид уже со счёта сбилась, сколько раз она видела плачущих детей, вспоминающих, как мама готовила на кухне, как папа стриг лужайку, как старшие братья и сёстры щёлкали каналами телевизора.
Детям было ужасно одиноко. Одиночество, страх и грусть никогда не покидали УРОДЗ. Поэтому дети часто селились вместе, и дома становились похожи на студенческие общежития.
Вместе с Астрид жили Мэри Террафино со своим младшим братом Джоном; всё чаще и чаще с ними оставался и Сэм. Официально Сэм жил в свободном офисе в здании муниципалитета – в мэрии, спал на диванчике, готовил еду в микроволновке и пользовался бывшей общественной уборной. Но это было очень мрачное место, и Астрид не раз просила его считать её дом своим. В конце концов, они практически семья. И, что как минимум символично, они стали первой, в своём роде, семьёй в УРОДЗ: заменили маму и папу детям, оставшимся без родителей.