Каждый выстрел был общей суммой поездки, сниженной на четыре доллара. Шестьдесят долларов – ничто по сравнению с примерно двадцатью девятью сотнями голов, которые у них еще оставались, но это была черная метка на его лидерстве. Тa, о которой вспомнят, когда будет готов следующий перегон скота. Этого и потери человека – хотя и не редкость – было достаточно, чтобы у него зародилось подозрение, что это будет его последняя поездка в качестве руководителя группы.
Он даже не знал, волновало ли его это так, как действовал его крик на Чеда. Черт, это была вторая поездка Чеда. А змеи выжили, слившись с местностью. Но кто-то должен был принять на себя главный удар его гнева. Он также бесился от гибели Тимоти. Тимоти был его другом. И этот ублюдок Дэниел убил его, потому что не мог держать свой болтливый язык за зубами.
- Мне очень жаль, босс. Не знаю, как я их пропустил. Сегодня утром у меня уже было три гремучих змеи.
Джеймс посмотрел на него, и его гнев, наконец, угас.
- Такое случается. Не позволяй этому случиться снова, хорошо? Скажи ребятам, что мы рано уходим в лагерь. И скажи Джесси, чтобы он приготовил тушеное мясо и не скупился на мясо с луком. Вчера оно было чертовски похоже на коричневую воду. Я знаю, что он растягивает запасы, но до Дункана несколько дней пути. Ли, наверно, уже сегодня добрался туда и тщательно исследует шлюх. Иди!
Чед выдавил из себя улыбку, снова сел в седло и поскакал сообщить остальным хорошие новости. Джеймс посмотрел на него секунду и чуть не улыбнулся. Он не всегда был таким суровым. Но с самого начала в этой поездке было что-то не так. У его матери всегда были предчувствия, которые в девяти случаях из десяти оказывались правдой. И у него тоже. Его отец называл это интуицией. Он просто хотел, чтобы интуиция не подсказывала ему, что дальше будет только хуже.
- Босс! - крикнул Крис, прерывая его мрачные мысли. - Я думаю, ты захочешь посмотреть на это.
Джеймс потер глаза.
- Что это, черт возьми, такое? Только не говори мне, что мы потеряли еще одну телку.
Он увидел выражение лица Криса, и это тошнотворное чувство начало скручивать его внутренности. Крис ему нравился. Этот человек мог разговориться почти с кем угодно и при этом умудрялся держать в узде и людей, и стадо. Обычно в его глазах мелькали озорные искорки. Но не сейчас. Сейчас он стоял в стороне от импровизированного лагеря, который устроил Джесси. Он смирился с новыми плохими новостями и пошел посмотреть, что ждет его в новом аду.
- В чем дело? Позволь предупредить тебя, что я почти не переношу плохих новостей. Эта проклятая гремучая змея уже обошлась нам в шестьдесят долларов. Вдобавок ко всему, я начинаю думать, что мы прокляты.
Крис стоял у кольца обугленных камней. Костер казался вполне вероятным предположением.
- Это не слишком старый костер, босс. Я предполагаю, что его развели Дэниел и Ли.
Джеймс в недоумении уставился на него.
- Ты позвал меня из-за этого? Это был вопрос времени, когда мы окажемся в одном из их лагерей.
Крис скорчил кислую гримасу.
- Так и есть. Я позвал тебя из-за этого.
Он подозвал Джеймса поближе и указал на темно-красное пятно на земле. Потом на другое.
- Похоже, там была борьба, и кто-то сильно пострадал. И это еще не все. Я нашел и это.
Он поднял револьвер. Джеймс схватил его и осмотрел.
- Стреляли несколько раз.
Крис кивнул и наклонился к остаткам костра, словно пытаясь понять, что произошло.
- Если Дэниел пытался сбежать, а Ли был вынужден напасть на него...
- Похоже, здесь достаточно крови для смертельного выстрела, - закончил Джеймс. - Ты чувствуешь этот запах?
Крис вздрогнул.
- Совсем как в прошлом лагере.
Они толкались в высокой траве в поисках очередной кучи звериных туш. Джеймс присвистнул, и Крис подошел посмотреть, что привлекло внимание босса. На земле виднелось черное пятно. Почти как деготь. И там, где онo было, трава была мертвой.
- Мне это не нравится. Ни капельки, - пробормотал Крис.
Он потянулся к шее и обхватил рукой серебряный крест. Он первым рассказывал непристойную шутку остальным ребятам. Но он также был первым, кто присутствовал на службе в любом городе, в который они въезжали. Хороший человек, чувствующий себя комфортно в собственной шкуре и вере.