- Вы говорили о связях с демонами, мистер Бек. Умышленно. И все эти твои разговоры о монстрах и прочей ерунде... Кензи сказала, ты вызвал демона.
Карл усмехнулся.
- Я уверен, что Кензи поступила так, как считала нужным, шериф. Хотя, возможно, ее обмануло воображение. Все, что я сделал, это попытался показать нескольким посетителям бара несколько сигил[2] в соли, чтобы отогнать зло. А не призывать его.
- Я буду первым, кто признает, что иногда Кензи, как известно, скручивает один-два пучка в тихие ночи между перегонами скота. Но вот чего она не умеет, мистер Бек, так это лгать. А теперь встань и, если обещаешь вести себя разумно, можешь присоединиться ко мне за завтраком. Но никаких демонов, иначе, клянусь, я без колебаний прострелю тебе затылок. Ну как, мы достигли взаимопонимания?
Карл гордился своим умением читать людей и видел, что шериф ему не угрожает. Он просто сказал простую правду. Он кивнул и медленно встал.
- Я ценю вашу доброту. Никаких демонов, клянусь душой моей матери.
Дверь камеры открылась со скрежетом металла о металл, и шериф застыл, уставившись на нее.
- Меня зовут Михаил Доннер. Исполняю обязанности шерифа, пока не прибудет моя замена из Доджа. Это просто приятный тихий отдых перед дорогой в Сан-Франциско. Там мой брат, он ищет золото в горах. Что привело вас в наш маленький городок, мистер Бек?
Они сели за маленький столик в центре комнаты. Там стояли две помятые тарелки с сосисками и нарезанной картошкой. Прежде чем ответить, Карл откусил два больших куска яишницы.
- Я ехал в Абилин из Далласа и решил отправиться по знаменитой Чизхолмской тропе. Я иду туда, куда меня несет ветер, шериф Доннер. После Абилина я отправлюсь в Висконсин. Там один мой друг рассказывает интересные истории. Потом, возможно, на Восточное побережье. В общем, никаких реальных планов.
Шериф кивнул и медленно принялся за еду. Он был человеком медлительных действий, но твердой решимости. Человек "семь раз отмерь, один раз отрежь".
- Ну, тогда, как только новый шериф приедет сюда и решит, что с тобой делать, ты можешь просто уехать в Висконсин.
Карл скорчил гримасу и сглотнул, как будто проглотил гнилую сосиску.
- И как долго, по-вашему, это продлится? Я имею в виду, когда прибудет новый шериф.
Михаил уставился в пространство.
- Думаю, неделю или около того. Больше этого не должно быть.
Карл кивнул.
- Тогда, может быть, я оставлю свои вещи в камере? Только мои дневники и все такое. Я могу использовать это время, чтобы записать свое путешествие сюда. Я хотел найти протеже, которого научу своим трюкам, и который поможет облегчить одинокую дорогу.
Михаил кивнул:
- Видите ли, мне придется пройти через это, чтобы предотвратить любые неприятности, - Карл одобрительно кивнул. - И я могу каждый день сидеть с вами, чтобы помочь вам справиться со скукой, о которой я могу догадываться. Если вы будете так благосклонны.
- Шериф, для меня это большая честь.
Карл был печально известен своей скупостью и понял, что это был шанс ничего не делать и заняться писательством. Все бесплатно. Он сохранял спокойное выражение лица, но после последних двух месяцев это было бы замечательно. Кроме того, - подумал он, - худшее, что может здесь произойти, это паническое бегство или стрельба. Он оставил монстров в Далласе.
3
Чизхолмская тропа, сторона лагеря
Костер выбрасывал языки пламени в ночное небо, облизывая неподвижный жар и посылая искры, танцующие вверх к одеялу сверкающих звезд наверху. Котелок с тушеным мясом висел пустой, почти начисто выскобленный десятью голодными мужчинами. Только Джэрод и Джеймс почти ничего не ели и сидели, уставившись на огонь: воспоминания об ужасных останках отравляли их желудки. Это бросило тень на обычно разговорчивую группу. Даже Джесси не слишком плохо обращался с мужчинами, что красноречиво говорило о серьезности увиденного.
- Ничего подобного я никогда не видел. Это я могу сказать точно. Ничего естественного. Вероятно, один из них, - Томас внимательно оглядел пустую землю, - дикари сделали это. Они едва ли люди. Полуодетые и поклоняющиеся животным. Наверно, для них это как ходить в церковь.
При этих словах у костра послышался одобрительный ропот. Измученные седлом дневные всадники смотрели на огонь опущенными глазами, что противоречило страху, который они испытывали. Все слышали истории, бесчисленные истории о существах в ночи. Но индейцы и их едва скрываемый гнев были реальны точно так же, как и то, что чудовищ не существует.