Джеймс бросил на него безжалостный взгляд.
- Тебе надрали задницу. Просто и ясно. И заслуженно. Не было никакой причины вытаскивать пистолет, и мы все это знаем. Ты заплатишь за свое преступление, как это сделал бы любой из нас.
Дэниел пополз и попытался встать на колени, но Джэрод толкнул его обратно.
- Не добавляй к этому свою трусость. Прими это, как мужчина.
- Меня повесят, черт возьми, повесят.
- Ты это заслужил. Я бы пристрелил тебя там, где ты лежишь. Как и любой из нас. Но Джеймс говорит мудро. И я вижу это именно так. Мы тебя расстреляем, и все кончено. Либо ты отправишься в Дункан, что ж, тогда у тебя будет несколько дней, чтобы поразмыслить о своей предстоящей смерти. В этом есть что-то хорошее, - холодно и без сожаления проговорил Джэрод.
Дэниел посмотрел на него со слезами на глазах. Он посмотрел на пустые лица вокруг. Потом на револьвер в своих руках. Он отшвырнул его, словно свернувшуюся змею, готовую к нападению, и зарыдал.
- Это была ошибка. Честное слово, ошибка. Я не заслуживаю смерти.
Джэрод посмотрел на Джеймса, и тот кивнул. Быстрый удар ногой отбросил голову Дэниела назад, и все, что было видно, это белки его глаз и слезы, ручейками стекавшие по его распухшему лицу. Ли встал, взял веревку и связал руки и ноги Дэниела. Он кивнул Джеймсу.
- Тогда, пожалуй, я отвезу его в Дункан.
Джеймс кивнул в ответ.
- Возьми свежую лошадь. Это два дня для вас двоих. Неделя для всех остальных. Нет смысла спешить обратно. Джесси приготовит тебе достаточно вяленого мяса для поездки, и я уверен, что ты сможешь развлечься, пока мы будем ждать.
Ли улыбнулся на секунду, прежде чем его взгляд упал на пустые ботинки у костра. Чед и Крис уже начали тащить Тимоти из лагеря.
- Я уверен, что найду способ занять себя. Когда вы, ребята, приедете, у меня на стойке будет виски.
Джэрод уставился на Дэниела с ненавистью в мрачных, холодных, темных глазах.
- Утром я первым делом приведу тебе сильную кобылу. Нет смысла рисковать жизнью и конечностями ради такого куска дерьма, как он.
Джеймс просто смотрел на землю, где уже впиталась кровь. Он не очень-то поддавался предзнаменованиям, но это было похоже на предзнаменование грядущих событий. Снова раздался вой, и по спине у него пробежал холодок. Действительно, дурной знак.
- Уберите его с моих глаз. Чем скорее его вздернут на виселице, тем лучше. Остальные пусть поспят. Наша работа стала еще тяжелее из-за этого сукина сына.
Суровая правда заключалась в том, что тропа делала людей черствыми. Солнце, казалось, выжгло из них все эмоции, не оставив ничего, кроме песка и хрящей. Большинство из них сражалось в войне между Штатами, так что в любом случае их осталось не так уж много. Они старались осесть, обзавестись семьями и ухаживать за землей, как их отцы и отцы их отцов. Но тяга к большему количеству денег, лучшей жизни для детей, которых они произвели на свет, была слишком сильна. Нелегко было уезжать из дома на несколько месяцев. Все они знали, что смерть – это единственное, в чем можно быть уверенным в этой жизни. Они приняли это как единственную истину. Жестокое пьянство и распутство не могли заменить принесенных ими жертв, но для некоторых из них это было единственное, что имело смысл. Так они очутились под большим небом вдали от дома, вместе с остальными существами, не способными осесть.
Вой продолжался до глубокой ночи, пока ночной дозор продолжал кружить вокруг безмозглого стада. Свежий холмик земли, две палки в самодельном кресте и пара пустых сапог были единственным напоминанием о погибшем друге.
4
Чизхолмская тропа к Дункану, следующий вечер
Чеширская луна улыбалась одинокому костру, горевшему на заросшей кустарником и травой равнине. Млечный путь колыхался во всем своем великолепии вокруг этой насмешливой усмешки, как будто Бог разбросал пригоршни сверкающих драгоценных камней по небу, чтобы все могли наслаждаться ими и восхищаться. Тем не менее, великолепие всего этого было проигнорировано двумя несчастными людьми на неудобной земле внизу.
- Ты можешь, по крайней мере, развязать меня, дай мне немного поудобнее устроиться, ты, вредный ублюдок, - заныл Дэниел в трехсотый раз с тех пор, как они отправились в путь этим утром.
- Я мог бы вышибить тебе мозги и вернуться на пастбище с такой же легкостью, - ответил Ли с нарастающим гневом.
- Ты мог бы просто отпустить меня. Скажи Джеймсу, что мне удалось сбежать. Господи Иисусе, Ли. Это был несчастный случай. Я не хотел его убивать. Это был инстинкт. Он собирался убить меня, а они просто сидели и смотрели. Что бы ты сделал?