— Ты горячий, — произнесла Лиза, понемногу приходя в норму.
— Знаю. Снова температура подскочила. — Парень ослабил объятья и отстранился от матери.
— Тебе давно надо было сходить на обследования. Это ненормально.
Ненормально. С одной стороны, может, и стоит сходить к врачам, однако ещё более ненормальным и необъяснимым будет его огненная сущность. Возможно, лишь настоящие родители будут в состоянии дать ему ответы, в которых он так нуждался.
— Не уходи от темы, — с лёгким напором в голосе сказал Лазарь.
Женщина ненадолго затихла, собираясь с мыслями. Она хранила эту тайну уже двадцать один год, и теперь было очень трудно вот так всё рассказать. Она сплела пальцы в замок и понурила голову. Собравшись с духом, наконец, произнесла:
— С тех пор как тебя отдали нам на попечение и по сегодняшний день, она находится под надзором лучших врачей психиатрической больницы Штутгарта.
Глаза Лазаря расширились от огромного удивления. Он растерянно посмотрел на затылок темноволосой женщины.
— Штутгарт? В Германии?!
— Да. Мы уже двадцать один год оплачиваем её лечение.
— Т-так долго? — Парень прислонился к стене. Принять данную информацию было непросто. — Но что случилось? Почему она…
— Врачи говорят, у неё тяжёлая форма шизофрении, и она должна находиться под постоянным контролем.
— Как же это? Почему именно Германия?
— Ты там родился. Мы её единственные родственники. Когда нам сообщили, что случилось, мы бросили всё и на следующий же день прилетели в Штутгарт. Мы уладили все формальности, связанные с опекой, и вернулись назад в столицу.
Лазарь, медленно переступая с ноги на ногу, таращась в пол, вернулся на своё место за столом. Он откинулся на спинку стула и уставился в никуда.
— А что отец?
Женщина тяжело вздохнула. Она вновь посмотрела в окно, за которым виднелся пылающий розовыми красками закат.
— О нём мне ничего неизвестно. Она не захотела говорить со мной об этом.
Лазарь закрыл глаза и провёл рукой по лицу. Единственный человек, который мог рассказать ему, кто он, сейчас находится в психбольнице, да ещё и заграницей.
Лиза продолжала виновато смотреть в окно. Она боялась посмотреть в глаза сыну. Боялась, что после того, что Лазарь узнал, он отдалится от неё, больше не будет видеть в ней мать. Хотя глубоко в сердце она давно поняла, что это уже произошло. Просто она не хотела принимать этот факт.
Не говоря ни слова, парень поднялся и ушёл прочь из кухни. Он захлопнул дверь своей комнаты и, прислонившись к ней спиной, медленно сполз на пол. Правда оказалась слишком ошеломляющей. Внутри Лазаря громоздилось столько эмоций, что они просто не давали трезво соображать. На него накатывала то волна раздражения и злости из-за того, что от него так долго скрывали правду, то волна облегчения и радости, что его родная мать, которую он долгие годы считал погибшей, жива, то безысходности и отчаянья из-за её пребывания в чужой стране и душевного состояния. Что, если она не сможет ответить на его вопросы, или хуже того — вовсе забыла о его существовании? Эта мысль тяготила. Да, он не один. У него есть любящие родители. Люди, которые были рядом, сколько Лазарь себя помнил. И всё же… Ему хотелось узнать ту, что дала ему жизнь. Узнать об отце. Человеке, о котором она не захотела рассказать даже собственной сестре. Может, он преступник? Или причинил ей такую сильную боль, что она захотела забыть о нём как о страшном сне? Может, Лазарь был нежеланным ребёнком?
Голова разрывалась на части, а температура вокруг росла с невероятной скоростью. Лазарь больше не мог держать себя в руках, — он слишком много боролся с собой за сегодняшний день, — да и не хотел. Он поднялся и, сделав несколько шагов, встал посреди комнаты, чтобы уберечь мебель, а вместе с ней и свой «маленький» секрет. Тело вспыхнуло. Горячее пламя охватило его с ног до головы. Его языки весело колыхались и трепетали, словно радуясь долгожданной свободе. Так себя чувствовал и сам Лазарь. Он ещё никогда не позволял огню завладеть всем телом, и теперь испытывал совершенно новые чувства. С каждым ударом сердца, Лазарю становилось спокойней. Шквал эмоций утих, и огонь, следуя примеру, медленно уменьшался, пока не потух совсем.
Парень успокоился, но в тоже время вновь ощутил скованность и слабость. Огонь давал ему энергию, необузданную силу. Лазарь чувствовал, что может сделать абсолютно всё, но стоит ему успокоиться, как чувство всесилия утрачивается. Парень ненароком сравнил себя с зелёным Халком, чья сила вырывалась наружу в порыве лютого гнева. Парень издал сдавленный смешок и измождёно растянулся на кровати. В отличие от Халка, он в состоянии контролировать (по крайней мере, пока) и свой гнев, и свой огонь. Огонь. Его яркое пламя. Лазарь не мог понять, как он может так просто управлять столь неподвластной дикой стихией. Это останется загадкой до тех пор, пока он не узнает правду. Теперь у него появилась зацепка. Он точно знал, что мать жива и где её искать.
Проваливаясь в мир сновидений, парень решил — завтра он начнёт действовать.