Хотя… что случилось? Великая Война, Великое Падение, Великий Темный Властелин… Все у них звалось «великим», а на деле оказывалось премерзким. Темный Властелин – нелепое прозвище. Похоже, его истинное имя из страха забылось. Чего он хотел? Не верилось, что кто-то один способен раскрошить целый мир. Порой хотелось плюнуть ему прямо в лицо, чтобы перечеркнуть весь воспеваемый суеверный страх, пришедший из сказок. Рехи бы не устрашился, так он убеждал себя.
– И где же он теперь? – живо интересовалась Лойэ. Она в детстве редко слушала эти россказни. Это Рехи рос со стариками, изгоями общины. В какой-то мере он был благодарен им: они служили его защитой в детстве, весьма зыбкой, но все же позволили не умереть с голоду.
– Э-э-э… Властелин-то? – старик пренебрежительно махнул рукой. – Подох, как и все мы. Тьфу, туда ему и дорога. Думал править, а со своей магией просто разворотил все… – но глаза старика остекленели, он подался вперед, шепча в беспричинной панике: – Без возврата. Возврата нет!
«Возврата куда?» – подумал Рехи, пожимая плечами. Его все это почти не занимало, вязло на зубах унылым пересказом одного и того же. Улеглась бы только поскорее буря! Ведь ждала новая охота, крови хватало всего на неделю. Опять захотелось плюнуть Темному Властелину в лицо за этот вечный голод…
– Говорят, если пойти в сторону красных сумерек, то можно выйти к разрушенной цитадели Темного Властелина, – продолжал старик взволнованно, словно прочитал его мысли.
– И зачем мне это? – картинно закатил глаза Рехи. Лучше бы они сохранили знания предков, как спасаться от ураганов.
– Чтобы узнать правду о том, что случилось со всеми нами. Оттуда никто не возвращался, но идет слух, будто там заключены все ответы.
– К ящерам все ответы, старый дурак, если оттуда никто не возвращался, – вышел из себя Рехи.
Внезапно, точно вторя вспышке гнева, порыв ветра ударил в стенку шатра, оторвал от земли одно из креплений, пошатнув подпорку. Жилище покосилось. Его восстанавливали после частых падений без особого труда. Лишь бы укрепленные опоры не переломало. И теперь как раз они угрожающе заскрипели. Рехи выбрался наружу, в глаза и нос тут же набился песок с пеплом. Кашляя и шипя, он попытался позвать кого-то из селян, спросить, что происходит, но голос потонул в лютом гомоне.
Ураган! Ураган окутывал деревню. Неужели он все-таки перешел через скалы?
«Надо уходить… Надо уходить!» – понял Рехи, возвращаясь в шатер, чтобы предупредить остальных. Хотя он не представлял, куда бежать. Тело металось без конкретной цели.
Поселение слишком привыкло, что скалы ограждают их от всех напастей, они роковым образом потеряли бдительность. Планов спасения не существовало.
– Говорят, эта буря будет сильнее, чем предыдущие, – неожиданно равнодушно объявил старик, впадая в оцепенение. Отчего-то он улыбался. Ему-то хорошо! Он свое отмучился! А Рехи хотел жить.
– Кто говорит? – вздрогнула Лойэ, уже приторочив к поясу клык. Она тоже готовилась бежать.
– Духи! Духи повсюду! Двенадцатый Проклятый говорит с нами! – заголосил трехсотлетний старец, вскинув руки в экстатическом воодушевлении.
– Замолчи, старый дурак! Не поминай… – исступленно крикнул на него Рехи, но в тот миг страшный порыв налетел на шатер, раздался оглушительный скрип.
– Это из-за тебя! Из-за тебя мы гибнем! Ты вспомнил Проклятого! – истошно закричал Рехи.
Опоры скрипели, ветер вырывал шкуры – шатер рушился. Ураган добрался до деревни, взметнув вихрь пепла и осколков. Песчаная буря погрузила целый мир в кромешный хаос. Был мир – остался хаос… На Рехи разом навалился весь пережитый ужас детства. Песок снова сковывал его по рукам и ногам плотными арканами.
Он потерял из виду Лойэ. Рехи пытался удержать ее руку, но ветер оказался сильнее, их пальцы разомкнулись. Все исчезли, крики селян доносились слабым писком, собственный вой был всего лишь задушенным хрипом, горло забил песок. И только отчетливо гудел возглас старика, который впервые за долгие годы встал во весь рост:
– Гибнем?! Мы погибли триста лет назад!
Он безумно смеялся до тех пор, пока буря не поглотила его тщедушное тело. Но Рехи уже ничего не видел. Удар стихии опрокинул его, словно перебив ноги. Он запутался в остатках шкур и едва не напоролся на собственное оружие. Зрение и слух не подсказывали, куда ползти. Крупный озноб скручивал живот, прошивал тело… Животный ужас не позволял направлять собственные движения: Рехи то ли бежал, то ли уже лежал с переломанными руками и ногами – не понять. Вскоре он просто замотался в широкую шкуру, позволив песку накрыть его гибельной волной.