Черт! Слишком живо было это все, чтобы легко говорить. Даже видя его живым перед собой…Слишком…
— Что твое сердце разрывается на части, и его никогда уже не собрать, потому что не знаешь, что с тем, кого любишь, — его хриплый низкий шепот заставил Ярю распахнуть глаза. — Что ты не можешь сделать вдох. Легкие просто не желают дышать воздухом. И ты умираешь, медленно, мучительно, — Саша еще больше наклонился, все еще стоя на коленях перед диваном, и прижался своей щекой к ее шее. Там, где слабо бился ее пульс. — Из-за того, что не можешь вдохнуть запах любимого человека, услышать, как стучит его сердце, не можешь просто обнять того, кого никогда не хотел бы потерять, — наконец, хрипло произнес он, задевая при этом кожу Ярины губами.
Она задохнулась от этого, такого знакомого, и в то же время, почти потерянного, едва не забытого ощущения. От его ласки…
С ее губ сорвался тихий всхлип, и Саша поймал его, накрывая ладонью, обводя контур ее рта подушечками пальцев.
— Я знаю, что ты чувствовала, любимая, — он поднял голову от ее шеи, почти впритык сближая их лица. — Я сам чувствовал это все, как сумасшедший носясь по городу без цели после того разговора, — его пальцы напряглись на ее коже, но касание оставалось мягким и нежным, — после того, как мне сказали, что ты пропала.
У нее перехватило дыхание и пересохло во рту. И в этот раз, Яря знала точно — это не от жажды его крови.
Сердце Саши билось так часто, словно он бежал перед этим пару километров, и его дыхание, оно стало глубже, тяжелее…
Подушечкой пальца, он продолжал скользить по ее губам, чуть надавливая, натирая, заставляя зарождаться неистовую дрожь потребности в теле Ярины.
Непроизвольно раскрыв губы, она втянула в свой рот кончик его пальца, начиная облизывать и легонько посасывать.
Саша резко, с усилием, втянул в себя воздух, и так сжал челюсти, что проступили контуры мышц на скулах.
Он хотел ее, он любил ее…
У кого могли возникнуть сомнения после такого признания?!
Господи! Его не волновало то, что она теперь была такой. Что Ярина стала вампиром.
Это заставляло ее испытывать дикое счастье. Все ее эмоции были эйфоричными, неконтролируемыми теперь. Страх и ужас, жажда, желание и радость от того, что Саша рядом…
И с этим надо было учиться справляться.
Но потом, позже…
Она отбросила подальше все колебания и, отпустив его палец, резко наклонилась вперед, так, чтобы завладеть его губами, которые были такими манящими, желанными…
И не рассчитав своей скорости, перестаралась, ударившись своим лбом о его.
Но казалось, что ни Саша, ни она сама, даже не заметили этого.
— Чтоб его, — Алекс так же резко подался вперед, и не давая ей понять, было ли его высказывание вызвано болью от этого столкновения, или чем-то иным, перехватывая ее порыв, буквально впился в губы Ярины своим ртом.
Ох, это было бесподобно…
На секунду, у Яри даже возникло сомнение в том, кто же именно тут теперь вампир — с такой неистовостью он завладел ее губами.
Но от этого напора, от этого поцелуя, всякие мысли, вообще, выветрились из ее головы.
— Саша…, - она потянулась, чтобы обнять его, но Алекс наклонился еще сильнее, заставляя Ярю откинуться назад, на диван, и навис, сверху, накрыв ее собой.
Его руки были на ее теле, с такой же нуждой и жадностью скользя по шее и лицу Яри, с какой и она хотела прижаться к его голой коже.
Его губы ласкали ее губы, скользили, обводя контур, чуть прикусывая.
Каждое движение было нетерпеливым, жадным.
Изголодавшимся.
Тишину, окружающую их, прерывало только тяжелое дыхание, и стук пульса обоих, барабанной дробью стучащий в ее ушах.
И страсть, бешеное желание, пропитанное отчаянной любовью каждого из них, которую так явно она теперь ощущала в его разуме.
Саша чуть приподнялся, забираясь к ней на диван, но так и не отстранился ото рта Ярины, накрывая ее своим горячим и твердым, напряженным телом.
А она протяжно стонала на каждое погружение его языка в свой рот, на каждое скольжение, почти урча, словно довольная рысь, обвивая его талию ногами в этих смешных носках, руками притягивая его плечи ближе к себе, еще ближе.
Желая слиться. Стать неотделимой…
Но неожиданно, Саша отстранился.
Это ее обескуражило. Заставило ощутить себя отвратительной. Нежеланной. Снова.
Глупо, ведь он только что признался, что любит ее.
Но почему же тогда?
— Прости, милая, — Саша прижался к ее щеке, с трудом переводя дыхание. Его грудная клетка ходила ходуном, словно насос перегоняющий воздух. — Я не хотел набрасываться на тебя, словно оголодавший волк на добычу. Прости, любимая. Просто….- он резко втянул в себя воздух. — Черт!
Саша попытался отодвинуться.
Ярина не собиралась позволить этого. Тем более что очень веское и весьма убедительное доказательство его желания, уже удобно упиралось в развилку ее бедер, рождая томление и жар, который стирал всякое воспоминание о недавнем холоде.
Ох! Она была очень даже согласна быть добычей такого "голодного волка", если этим «зверем» будет именно он.
— Саша, что не так? Почему ты не…
— Я не должен был лезть к тебе сейчас с этим, да? — он нежно потерся носом о щеку Ярины. — Так ничему и не научился. Но я помню последний разговор, Яря, помню, что ты говорила. И не собираюсь повторять свои ошибки, — Саша нежно-нежно поцеловал ее скулу.
Это было приятно. Он старался быть чутким с ней.
Мило, черт его раздери!
Но она не хотела нежности. Не хотела, чтобы он был милым! И не желала говорить!
Обхватив его руками за голову, Яря заставила любимого вернуть свои губы туда, где они только что были. На ее рот. И сама начинала жарко целовать его, ясно показывая, что ей, им сейчас необходимо.
— Забудь, просто забудь тот разговор, — она старалась произнести это внятно, — мы потом подумаем о нем, Саша.
Он низко застонал, и снова забрал у нее власть, нажимая, придавливая ее затылок к подушкам дивана, чтобы снова, неистово наброситься на рот Яри, терзая его лаской.
— Меня не надо уговаривать, милая, — его слова вплетались в скольжение, трение их губ, — но я не хочу, чтобы…
— Потом, Саша, мы потом поговорим, — Ярина скользнула руками вниз, задирая его свитер, стягивая его через голову любимого, который чуть приподнялся, облегчая ее задачу.
На его губах появилась немного насмешливая, но самодовольная улыбка от такого ее нетерпения. А бедра Алекса при этом, еще сильнее вжались туда, где уже все пульсировало и сжималось в жаркой потребности его проникновения.
— Я хочу тебя. Я люблю тебя.
Его реакция на это ее признание было неожиданно яростной.
С хриплым стоном, почти рыком, он опять впился в ее губы. Его руки сжимали ее бедра, собирая, комкая платье, задирая его в вверх.
Ярина потеряла остатки разума, задыхаясь, не замечая, что прикусывает плечо Саши, слизывая соленые капли крови и, лаская руками твердые мышцы его живота, в свою очередь, расстегивала его джинсы, добираясь до твердой, горячей, тяжелой плоти. Его эрекция запульсировала от ее прикосновения, толкаясь в ладонь Ярины. И ее собственная плоть, стала нереально влажной от этого ощущения. От понимания того, что Саша, все так же сильно, нет, не просто хочет ее… жаждет. Нуждается на грани жизненной потребности. И она нуждалась в нем так же.
Руки Алекса с силой сжались, обнимая ее. Одна его ладонь накрыла ее грудь, забираясь в вырез платья, и он сжал ее сосок пальцами, заставляя нервы Ярины взрываться, вспыхивать под его пальцами.