Таким образом, каждая пара влюбленных забывает остальной мир и думает лишь о том, что их так называемая "любовь" — это уникальное, грандиозное чувство, равного которому не знает человечество.
В действительности же, Ромео заставляет карабкаться по лестнице лишь непреодолимая тяга миллиардов клеточек-посланников, которых он создал, ничего не представляя об этом, и которые его тело должно неизбежно передать другому телу, контакт с которым заставит их устремиться в будущее подобно ракетам.
И ослепленная любовью Джульетта путает жаворонка с соловьем и не хочет видеть утреннюю зарю только потому, что яйцеклетка, планета будущего, стремится обеспечить свою судьбу, вызывая на штурм самой себя миллионы и миллионы новых клеток-ракет, из которых только одной предназначено передать послание. В этот раз или потом. Как можно чаще. Еще, еще и еще. Чтобы в конце концов состоялась встреча. Не уходи, Ромео, нет, это соловей, а не жаворонок. Впереди у нас еще целая ночь…
Итак, за дело.
Все остальное — это Шекспир.
17
Разумеется, есть чудо встречи с любимым, волшебство его присутствия, ошеломление при обладании. Есть ощущение, что когда вы вместе, вам дышится легче, что сердце готово выскочить из груди, что эта красота затмевает все вокруг. Все это симптомы, характеризующие вершину кривой любви.
Это элементы ловушки, это соблазны, это приманка. Если бы не было этой чудесной лихорадки предварительной игры, этой несравнимой ни с чем радости свершения, то какие были бы шансы свершиться тому, чтобы мужчина и женщина устремились бы навстречу друг другу с единственной целью совершить акт, который, если вам удастся оценить его объективно, выглядит, в общем-то, достаточно нелепо.
18
В большинстве случаев, как только вид получает от четы то, ради чего она образовалась, или когда выясняется, что у членов этой четы ничего не получится, феерия любви рассеивается.
Более или менее быстро исчезает радость находиться вместе, этот свет, вспыхивающий при малейшем контакте, это магнитное поле, которое отделяет чету от действительности, обволакивая ее радугой. Каждый открывает своего партнера, видит его, наконец, таким, каков он есть в действительности, а не таким, каким он его воображал. Но ему не удается таким же образом научиться познавать самого себя. Скорее, наоборот. Каждый обвиняет другого в том, что рассеялись иллюзии и оценивает своего партнера со злобой, то есть несправедливо. Он считает себя выше партнера во всех отношениях и приписывает ему полную ответственность за удручающую ситуацию, в которой они очутились.
В зависимости от того, насколько свирепо реагируют друг на друга два достаточно эгоистичных характера, за пылкой любовью может последовать ненависть, отвращение, безразличие, покорность судьбе, дружба, привязанность или даже нечто вроде новой разновидности любви, гораздо более устойчивой, чем первоначальная привязанность, любви, основанной на лучшем взаимопонимании и минимальной самоотверженности.
В худшем случае возникает ситуация, когда, несмотря на горечь и взаимные упреки. партнеры переживают то, что при современном положении человека является воплощением наиболее интенсивной радости. Наивной радости любви, которая рождается и разрастается, глубокой, истинной радости, потрясающей все существо, даже если сама любовь иллюзорна. Радости единственной, невероятной, предоставляемой видом в тот уникальный момент, когда два представителя противоположных полов соединяются в своей ловушке. Ничто не может сравниться с ней, нет ничего даже отдаленно похожего на нее. Радость возможности погрузиться в интимную глубину бархатного теплого тела и творить там новую вселенную, радость принимать в свое распахнутое нежное лоно бронзовый и одновременно шелковый стержень, радость умереть вдвоем в золотой реке восторга. Соединившаяся пара в этот момент есть ничто иное, как крупица божества.
Предательство! Это всего лишь семя, которое нужно посеять.
Но, ведь именно этого хотел Бог?
Бог?
Следует осторожно пользоваться словами и именами. Бог. Вид. Порядок. Вселенная. Бог?
Но ведь кажется, что жизнь организована кем-то или чем-то.
Очень трудно поверить, что столько чудес, столько хитроумных приспособлений, столько эффективной изобретательности есть всего лишь результат случая и слепого следования законам физики и химии.
Бог?
Всем этим пользовались слишком часто.
Имя Бога использовалось чаще, чем следует.