При таком состояніи хозяйства населеніе не может, конечно, иметь сколько-нибудь достаточных запасов хлеба. И действительно, осенью 1898 года как оказалось по изследованію д-ра Яблонскаго, во всех четырех Сентемирах только 13% домохозяев имели более 10 пудов хлеба на семью. Особенно же в тяжелом положеніи оказалось населеніе Средняго и Верхняго-Сентемира, среди котораго „59% семей не имели ни зерна хлеба“. К этому нужно добавить огромную задолженность населенія казне, земству и частным лицам.
На основаніи подобнаго рода данных д-р Яблонскій следующими чертами обрисовывает современное состояніе хозяйства самарскаго крестьянина. „Экономическое положеніе крестьян,—пишет он в своем отчете,—настолько шатко, что малейшій Толчок, малейшее несчастіе может выбить его из колеи самостоятельнаго работника-хозяина. Наделы у большинства до того малы, что и в урожайный год крестьяне перебиваются, как говорится, с хлеба на квас; стоит же только не уродиться хлебу, и наш мужик попадает сразу в безвыходное положеніе, из котораго без посторонней помощи уже не выберется. Не окажут ему этой помощи — остается умирать. Ничего нет поэтому удивительнаго, что нашу деревню ежегодно посещают всевозможныя эпидеміи: не цынга, так—тиф, не тиф, так—скарлатина, оспа и т. д. И все эти бедствія мужик переносит терпеливо: валяется в горячке на сырой, грязной соломе, прикрытый тряпьем; питается при дизентеріи огурцами и капустой с квасом и ржаным хлебом; умирает сотнями в раннем детстве от поносов и т. д.
„Только в минуты самых тяжелых бедствій, в годы неурожаев, к нему приходят на помощь и правительство, и частная благотворительность. Но ведь это палліативы. Ведь этой помощью только временно спасешь мужика от голодной смерти; все равно он, награжденный всякими последствіями своего хроническаго недоеданія и своего неблагодарнаго труда—катарами, ломотами и другими недугами,—умрет раньше времени... Разве не ужасно такое положеніе"?.. 12).
Как доктор Яблонскій, так и его жена отзывались самым лучшим образом о деятельности учениц старших курсов самарской фельдшерской школы, командированных губернской земской управой в помощь больным, за недостатком фельдшериц, окончивших полный курс. Особенно горячо, почти восторженно отзывались они об ученице той же школы, г-же Ган, молодой девушке, жившей в Сентемирах в качестве фельдшерицы.
— Это—замечательная, редкая девушка!—говорила г-жа Яблонская.—Вот уж кто предан делу всей душой... Нужно видеть, как она обращается с больными, как ухаживает за ними!.. Ея мать— бедная женщина, вдова, у которой на руках несколько человек детей, в том числе обучающихся в разных учебных заведеніях. Эта почтенная женщина употребляет все усилія для того, чтобы дать своим детям возможность получить образованіе. И вот, наша барышня, г-жа Ган, желая оказать помощь своей матери, высылает ей почти все, что она здесь получает. Себе она оставляет лишь три рубля, на которые и живет здесь. Можете себе представить, как можно прожить месяц на три рубля!.. И сколько мы ни уговаривали ее, сколько ни убеждали, что это может очень вредно отозваться на ея здоровье,—она осталась непреклонной. Она совсем не думает о себе, не думает о том, придется ли ей поесть, удастся ли ей отдохнуть...
— И заметьте,—сказал доктор Яблонскій,—что это при постоянной работе, а нередко и при безсонных ночах. Между тем, она совсем не отличается крепким здоровьем, скорее—напротив; слабенькая, худенькая, маленькаго роста. Я все время боюсь,что она захворает, заболеет цынгой,—продолжал доктор.—По моему мненію, это неизбежно при таком переутомленіи с одной стороны и при таком питаніи—с другой.
— А что было вначале!—воскликнула г-жа Яблонская.—Когда она только что пріехала сюда, мы предложили ей свои услуги относительно пріисканія для нея квартиры на селе. Но она наотрез отказалась поселиться на отдельной квартире, а решила жить в самой больнице, чтобы быть как можно ближе к больным, чтобы иметь возможность ежеминутно помогать тяжело больным. Мы, конечно, всячески отговаривали ее от этого, пугали ее, что она может заразиться, но она осталась при своем решеніи, и действительно поселилась в одной из цынготных больничек... Вы, разумеется, знаете эти больнички, помещающіяся в татарских избах и нередко состоящія из одной комнаты с перегородкой... Ган поместилась за печкой, где устроила себе койку из досок. А туг же, рядом—женское отделеніе больницы, переполненное больными. Среди них были с тяжелыми формами, было несколько детей... Конечно, дети плачут, кричат, больные стонут, но она как будто не тяготилась всем этим. С какой любовью, с какой нежно стью она начала ухаживать за всеми больными! Как она нянчилась с детьми! Она их мыла, стригла, причесывала, одевала в чистое белье, кормила... И знаете, чем все это кончилось?