Чем руководствовались министерскіе чиновники, кромсая столь безцеремонно нормы, выработанныя земством, и произвольно сокращая по собственному усмотренію размеры необходимаго пособія—никому неизвестно.
Полную неудачу потерпели также и многія другія ходатайства, возбужденныя самарским губернским земством в видах возможнаго предотвращенія и ослабленія грозившаго бедствія. Так как среди населенія Самарской губерніи, почти исключительно земледельческаго, ни отхожіе, ни местные промыслы совсем не развиты, то с целью предоставленія заработков населенію, постигнутому неурожаем, губернское земство ходатайствовало пред правительством о возможно более широкой организаціи общественных работ в пределах Самарской губерніи. С этой целью оно просило о выдаче уездным земствам ссуды в 405,000 руб. для организаціи общественных работ, при условіи возврата этой ссуды в теченіе 25-ти лет из сборов. Поступающих в спеціальный дорожный капитал. При этом земством было выяснено, что наиболее желательными в интересах населенія работами являются: устройство запруд, колодцев, обнесеніе канавами лесных дач и т. п.
Но и это ходатайство „было отклонено, с одной стороны, потому, что наличныя средства дорожнаго капитала в Самарской губерніи исключают необ-ходимость позаимствованій из казны на производство работ собственно по дорожной части, а с другой, что прочія проектированныя работы ничего общаго с дорожным делом не имеют и, следовательно, расходованіе дорожнаго капитала на указанныя потребности не соответствовало бы тем целям, которыя имелись в виду циркуляром министра внутренних дел от 27-го августа за № 7,860“.
Таким образом и здесь мы встречаемся с тем же чисто формальным, совершенно бездушным отношеніем бюрократіи к народным нуждам... Что за беда, что разоренному населенію грозит голод со всеми его ужасами! Главное, конечно, не в этом, — не в том, чтобы как-нибудь предупредить надвигавшееся бедствіе,—совсем нет!.. Главное в том, чтобы при этом как-нибудь не нарушить министерскій циркуляр от такого-то числа и за таким-то номером. Вот в чем вся суть вопроса!.. Пусть голодает народ пусть он пухнет от цынги, пусть как мухи мрут крестьянскія дети, — но циркуляры г, министра должны соблюдаться во что бы то ни стало хотя бы наперекор здравому смыслу, „наперекор стихіям".
Побуждаемое стремленіем предоставить населенію губерніи какіе-нибудь заработки) губернское земство обратилось в Министерство Путей Сообщенія и Министерство Финансов с просьбой о скорейшем удовлетвореніи возбужденных ранее земских ходатайств относительно постройки железных дорог, проведеніе которых было уже решено и которыя должны были пересечь Самарскую губер-
нію в разных направленіях, как, например: Симбирск—Бугульма—Уфа, Кротовка—Николаевск и некоторыя другія. Но и это ходатайство не имело успеха.
Далее было отклонено ходатайство земства о разрешеніи льготнаго тарифа на перевозку по железным дорогам хлеба, предназначеннаго в неурожайныя местности на продовольствіе населенія и на обсемененіе яровых полей.
Повидимому, более сочувственно встречены были земскія ходатайства в Министерстве Земледелія и в Департаменте Уделов. Губернское земство ходатайствовало пред этими ведомствами о разрешеніи безплатной пастьбы скота как осенью 1898, так и весной 1899 года всему нуждающемуся населенію Самарской губерніи в лесах и свободных оброчных статьях, а также о безплатном пользованіи валежником, ветвями, хворостом и, наконец, о безплатном сборе листвы и жолудей.
Ходатайство это было уважено Министерством Земледелія, которое и дало знать об этом самарскому управленію государственных имуществ, поставив однако при этом следующія условія: 1) чтобы безплатная пастьба скота была допускаема лишь на тех свободных казенных землях, „где это не причинит особаго вреда лесу“, и 2) чтобы безплатное собираніе жолудей и валежника разрешалось „в казенных лесных дачах везде, где это представится возможным“.
Еще большими ограниченіями и разными коварными оговорками было обставлено разрешеніе, данное удельным департаментом по настоящему ходатайству земства. Подобныя ограниченія и оговорки
10 послужили для губернских и уездных чиновников названных выше ведомств поводом для того, чтобы, как говорится, „свести на нет" дарованныя права и льготы. Благодаря такому отношенію к делу, разрешенными льготами могла воспользоваться лишь самая незначительная, самая ничтожная часть нуждавшагося населенія.
Это тоже обычный, излюбленный пріем нашей бюрократіи: в тех случаях, когда почему-нибудь является неудобным прямо и решительно „отклонить" то или другое земское ходатайство, оно удовлетворяется и разрешается, но это разрешеніе обставляется непременно такими условіями, такими лукавыми и коварными оговорками, которыя в результате сводят совершенно на нет все те льготы и облегченія, которыя должно было повлечь за собою это разрешеніе. Местные губернскіе и уездные чиновники, давно пріученные к этой политике двоедушія, прекрасно, конечно, знают настоящій смысл, настоя щую цену подобнаго рода „разрешеній", а потому всегда употребляют с своей стороны все усилія для более полнаго достиженія тайных целей высшаго начальства.