— Мы пришли издалека, — ответила девочка, — мы услышали, что известный боксер дает вечеринку для людей, которые голодают. Мы все время голодаем, и мы целый день шли, чтобы дойти до вас.
Я продолжил поиски Папы и нашел его в комнате в окружении боксеров, каждый из которых хотел попробовать на нем свою новую технику боя. Папа был в состоянии неистовства. Комната была переполнена. Люди кричали в ужасе от тесноты. Веревка для просушки одежды была сорвана, сама одежда валялась на полу и по ней ступали грязными ботинками. Окно было вдребезги разбито ударом одного боксера, который пробовал на нем хук справа. На кровати плясали и прыгали дети. Наш шкаф был взят приступом какими-то незнакомцами, которые помогли сами себя накормить. В комнате было не развернуться. В углу один из боксеров неутомимо колотил по стене голыми кулаками. Мама сидела там, где упала наша одежда, и на ее лице было страшное выражение. Я не мог добраться ни до Папы, ни до Мамы. Пока я в борьбе продирался сквозь толпу, мне стало очевидно, что кто-то сознательно мне мешает. Я был полностью окружен ведьмами и колдунами. Один из них улыбнулся мне, обнажив ослепительные белые зубы. Высокая ведьма посмотрела на меня сверху вниз. Она была очень приятной на вид и имела почти королевскую осанку. Затем она вынула очки и надела их. У нее были чудовищные глаза. Она засмеялась. Потом положила руку мне на плечо. На лице у меня загорелась краска. В этой жаре ее рука была такая холодная, что я чуть не упал в обморок от страха. Ведьмы и колдуны смыкались вокруг меня, и я начал задыхаться. Исходящие от них запахи были такие сладкие, без примеси пота, что я почувствовал себя больным. Один из колдунов с распухшим глазом вытащил черный мешок. Я закричал, и, когда я перестал кричать, их уже поблизости не было. Я находился в окружении громил. Один из них сжал руками мою голову.
— С тобой все порядке? — спросил он.
Я предпринял новую попытку найти Папу. Я позвал его. С другого конца комнаты я услышал, как он зовет всех на улицу, приглашая всех переместиться к ограде. Никто его не послушался. Он позвал громче, сказав, что не будет больше наливать выпивку и раздавать еду, если все не покинут комнату. Постепенно гости стали рассасываться. Люди в коридоре были раздраженные и не скрывали своего разочарования. Мадам Кото, некоторые проститутки, Адэ и его семья, а также слепой старик остались.
— Что будем делать? — спросил Папа.
— Ты пригласил их, — сказала Мама. — Так чего ты нас спрашиваешь?
— Я не приглашал всю планету! — ответил Папа.
— В чем проблемы? — спросила Мадам Кото.
— Не хватает напитков, не хватает тарелок, кур, стульев.
— А что у вас есть? — спросил слепой старик.
— Слишком много народа.
Я подошел к Папе и сказал ему, что какие-то нищие пришли повидать его. Я сказал ему, что они целый день были в путешествии и сильно проголодались.
— Ты имеешь в виду, что нищие пришли специально ко мне?
— Да.
— И они шли семь дней?
— Один день.
— Они на улице?
— Да.
— Пошли, ты мне их покажешь, — сказал Папа.
Тут я понял, что он уже очень пьян. Мы вышли из комнаты. Снаружи все было запружено толпой. Папа смешался с солдатами, со своими приятелями грузчиками, толкателями тележек и боксерами. Он был очень многословен и говорил о политических чудесах. К тому времени, когда мы подошли к ограде, я уже потерял его из вида. Его окружила компания громил, и он оживленно стал с ними что-то обсуждать. Я пошел к нищим. Старик запел песню. Девочка уставилась на меня своим печальным голодным глазом. Везде царил хаос. Люди боролись за складные стулья. Боксеры пустились в спарринг друг с другом. Ведьмы и травники собрались вместе и вступили в жаркие споры из-за разногласий в их учениях. Они выясняли, кто кого превосходит в силе и могуществе, чей путь верен, чьи достижения имеют большую ценность, а также чье влияние охватывает большие просторы в видимых и невидимых мирах. Один из травников вынул красный кисет, помахал им и швырнул на землю. Облако зеленого дыма поднялось в воздухе и зависло над собранием. Другой травник вынул сверток, обернутый в серебряную фольгу, прокричал заклинания и швырнул его в воздух. Зеленое облако рассеялось. Солдаты обступили проституток. Мадам Кото вышла из комнаты и приказала одной из женщин позвать водителя, который ездил туда-сюда, в пьяном безобразии терроризировал людей, переходивших улицу, сигналя в рожок и выкрикивая оскорбления тем, кто двигался, по его мнению, слишком медленно. Громилы окружили Мадам Кото и запели в ее честь. Папа встал на цементную платформу и задумал произнести речь. Он был очень пьяный и пошатывался с бутылкой в руке.
— Вот там еда для всех! — кричал он. — Выпивка для всех. Мадам Кото щедро угощает всех.
Постепенно воцарилась тишина.
— Сегодня будет чудо! — провозгласил Папа.
Толпа загудела от предвкушения событий.
— Я сейчас разделю одну курицу так, что все получат свою долю, — сказал он и слез с платформы.
Шум нарастал. Вскоре Мама и мать Адэ вышли и раздали толпе по кусочку курицы. Люди недоумевали. Бумажные стаканчики, наполненные пивом, тоже были розданы. Громилы жаловались, что это пиво — оскорбление для их аппетита. В толпе пошли раздоры. Владельцы магазинов смешались с толпой и стали продавать бутылки пива и огогоро. Солдаты и громилы пили вместе. Папа появился среди нищих. Я видел, как он дал им целую курицу. В мгновенье ока нищие набросились на еду, разорвали курицу, раздали ее всем по кусочку и стали есть, как изголодавшиеся звери. Затем Папа, горделиво стоя среди них, с глазами навыкате, распухшими губами и бутылкой в руке, сказал:
— Это члены моей партии. Мои избиратели, начало моей большой дороги. Взгляните на них. Когда-нибудь мы вспомним их голодные лица, когда сами будем так же голодать, как они. Эти люди — наша судьба!
Никто не слушал его, но он, не смущаясь невниманием, продолжал высказывать свои политические декларации. Он критиковал все население поселка за то, что они не заботятся о своей территории, за их ленивое нелюбопытство в отношении мировых проблем, за их почти нечеловеческое довольство своей бедностью. Он побуждал их возвыситься надо всем в своих мыслях.
— ДУМАЙТЕ ПО-ДРУГОМУ, — кричал он, — И ВЫ СМОЖЕТЕ ИЗМЕНИТЬ МИР.
Никто не слушал его.
— ПОМНИТЕ, НАСКОЛЬКО ВЫ СВОБОДНЫЕ ЛЮДИ, — убеждал он. — И СВОЙ ГОЛОД ВЫ ПРЕОБРАЗУЕТЕ В СИЛУ.
Один из солдат разразился смехом. Папа начал осуждать солдат за их высокомерие и за то, что они взяли с собой пистолеты, что у них всегда есть оружие. Затем он напал на громил, которые терроризируют людей. Он обругал правительство и осудил обе политические партии за то, что они отравляют сознание людей. Но свои самые сильные нападки он приберег для людей всей нации. Он осудил их за то, что они не думают о себе, он издевался над их философией овец, их племенным мышлением, над тем, как они проглатывают ложь, над их терпимостью к тирании, их вечным молчанием перед лицом страданий. Он горько жаловался на то, что люди всего мира отказываются учиться смотреть на вещи чистым взором и мыслить ясно. Он клялся, что приближаются дни пламени и всемирного потопа, когда солдаты и политики утонут в собственной лжи.