Три женщины, Мама и я бросились за ним вдогонку. Было темно и страшно. Лица женщин были скрыты тенями, и они постоянно меняли в темноте свои облики. Мадам Кото бежала как все, по-видимому, полностью оправившись от боли в ноге. Облик третьей женщины был настолько неотчетливый, что, казалось, никто ее не замечает. Она была просто как воздух или тень, или же отражение. Ее присутствие имело большое значение, но я не мог сообразить какое. Самой маленькой из них была травница, и когда она бежала, я все время замечал, что под черным одеянием ее руки взмахивают, как крылья. Я долго не мог оправиться от шока, когда увидел, как она поднимается в темный воздух, как будто ветер был ее приятелем. Затем темнота вокруг нее сгустилась, и когда темное облако рассеялось, я увидел только двух бегущих женщин, и рядом с ними Маму. Травница исчезла. Затем я услышал, как большие крылья хлопают в воздухе прямо надо мной, и увидел, как большой орел, черный, с красными глазами, летит в сторону леса, в ночь мистерий. Когда мы глубже зашли в лес, мы увидели спящего Папу, который спиной лежал на пне баобаба, а травница стояла над его оболочкой, тревожимой духами.
– Мы должны забрать его прямо сейчас. Прежде чем духи леса начнут принюхиваться к нему, – сказала она.
Мы стали обдумывать, как мы сможем забрать Папу. Но третья женщина, та, что не имела черт и не разговаривала, взяла его за руку и подняла на ноги. К нашему удивлению, Папа так и остался стоять, как ребенок, с открытыми пустыми глазами. Мама держала другую его руку, обе они поддерживали его. И как человека, которого не назовешь ни спящим, ни бодрствующим, ни живым, ни мертвым, мы повели его по лесным тропкам обратно. Когда мы подошли к дому, толпа уже разошлась. Мы уложили Папу на кровать. Он отказывался засыпать. Он ворочался, говоря:
– Если я засну, то уже не проснусь.
Травница дала ему что-то выпить. Очевидно, это было очень горькое лекарство, потому что глаза Папы дико расширились, когда он проглотил эту травяную микстуру. Затем он встал с кровати и сел на трехногий стул. С выпученными глазами и открытым ртом, жующим слова, Папа начал говорить. Три женщины в черном сели на пол. Мама села на кровать. Я сидел в углу и мог видеть при свете свечи изможденное лицо Папы с глазами человека, которому довелось заглянуть в самые бездны бытия. Поначалу трудно было услышать, что он говорит, но мы быстро привыкли к негромкости его речи.
– Я только что пережил самое ужасное, что может быть, – сказал Папа, уставясь прямо перед собой, словно он разговаривал в комнате с кем-то, кого мы не видели. – Я спал, а когда проснулся, увидел, что дерусь с семью духами. Они сказали, что их послала мать Зеленого Леопарда. Они хотели убить меня во сне, чтобы я больше никогда не проснулся. Я очень долго с ними дрался. Все это время, когда вы думали, что я сплю, я вел с ними страшный бой. Они жестоко сражались со мной и старались выйти из моего сна, чтобы напасть на мою жену. В конце концов я победил их. И затем попытался успокоиться. И тогда семиглавый дух…
– Нет! – вскрикнула третья женщина.
– Да, – сказал Папа, – семиглавый дух, вооруженный семью золотыми мечами, подошел ко мне и сказал: за то, что я убил его друзей, он хочет взять взамен жизнь моего сына.
Женщины закричали. Мама бросилась ко мне и схватила, крепко обняв.
– НЕТ! – сказал я.
Женщины завыли низкими монотонными голосами. Мама еще крепче меня прижала, и я испугался, что она, не заметив, может сломать мне шею.
– Затем семиглавый дух напал на меня. Девять ночей я сражался с ним. Мне удалось отрубить только одну его голову. Дух этот был очень могущественный, и мне ничего не оставалось делать, кроме как бежать. Я побежал в лес. Дух поймал меня, скрутил серебряными веревками и потащил в Страну Воюющих Призраков. Это такие призраки, которые всю свою жизнь проводят в войне. Дух тащил меня, но я не прекращал сопротивляться, и спасло меня только то, что…
Папа сделал паузу. Женщины всхлипнули, их головы были вытянуты вперед.
– …появился мой отец, Священник Храма Дорог. Он сказал, что перегородил дороги и дух не сможет по ним пройти. Дух набросился на него, и они долго сражались. Я и не знал, что мой отец такой могущественный. Он отрубил две головы у духа. Наконец, устав от битвы, дух и отец согласились на перемирие. Отец сказал, что если дух меня отпустит, то он займет мое место. Я не понял, что он имел в виду.
Мама начала плакать.
– Замолчи, женщина, – сказал Папа.
Мама затихла. Я слышал, как она проглатывает слезы.
– И затем оба они исчезли. Я освободился от веревок. Силы покинули меня. Орел опустился на мою голову, но потом он оказался женщиной. Затем четыре женщины, три из них в черном, почти как вы, – сказал Папа, показывая на женщин, – пришли и увели меня из леса. А затем я проснулся.
Мы все смотрели на него в тишине.
– Налейте мне что-нибудь выпить покрепче, – потребовал он.
Мама налила ему немного огогоро. Папа выпил его одним глотком. Травница дала Папе выпить еще своего травяного снадобья. Затем она повела его мыться в специально приготовленной воде. Когда Папа вернулся, она приготовила для него новую порцию снадобья. Папа выпил все одним глотком и удивил нас нежностью своей отрыжки. Он сел на стул и стал говорить о том, какие сладкие на вкус черные скалы луны, как он пил золотой эликсир солнца, сколько гениев родится еще от черных людей, о том, как он видел Маму, которая танцевала голая в лесу, и ее волосы были убраны бриллиантовой паутиной, которую умеют плести только боги, и что он видел, как я захожу в желтую реку, и еще о прекрасной молодой девушке, которая звала его идти дальше в места, где у мертвых тел изо рта вырастают красные цветы. Потом Папа внезапно замолчал. Его рот был широко открыт, а глаза закрыты.
– У этого мужчины сильная голова, – сказала травница. – От моего лекарства обычно люди засыпают, когда я сосчитаю до трех. Помогите мне отнести его на кровать.