Бэзил высвобождается из моей хватки. — Они арестуют меня, — шипит он. — Я и так в их списке наблюдения. — Мне нужно убираться отсюда. — Он протискивается сквозь бушующую толпу, двигаясь за агентами, которые уводят Ану.
— Бэзил, — кричу я и бегу вслед за ним, лавируя между обозлёнными фигурами. Я шарю в сумке, которая болтается вокруг моего тела и вытаскиваю свой Гизмо и подношу его к губам. — Астрид, подгони Разумобиль! — тихо командую я. Затем я хватаю Бэзила за рубашку. Он поворачивается, готовый оттолкнуть меня прочь, но я кричу, — Моя машина! — и вытаскиваю его из схватки. Кажется, во всеобщем хаосе никто не заметил, как мы крадёмся к краю комнаты. Я указываю на женщину с непроницаемым лицом, стоящую у двери, к которой мы пробираемся. Резко остановившись, мы с Бэзилом ударяемся друг о друга.
Он хватает меня за руку. — Сюда! — мы ныряем в тускло освещённый коридор от главной комнаты. — Здесь есть выход на аллею.
— Астрид, определить место! — командую я, пока мы бежим дальше.
Когда мы распахиваем боковую дверь, мой Разумобиль уже терпеливо дожидается нас, как может только машина.
Двери закрываются, и машина застёгивает на нас ремни безопасности, а Астрид заводит свою обычною волынку. — Куда бы ты хотела поехать?
— Заткнись! — кричу я. — Никуда. Просто домой.
— Направление определено, — объявляет она. Машина начинает движение вниз по разбитой дороге между тёмными зданиями. — Пожалуйста, усаживайтесь поудобнее, расслабьтесь и наслаждайтесь дорогой.
Бэзил оглядывается назад, чтобы убедиться, что нас никто не преследует.
— Ты видишь кого-нибудь? — спрашиваю я. Моё сердце подкатило к горлу, а желудок сдавливает, как будто мои внутренности хотят выползти наружу.
— Нет, — говорит он. — Никого.
Мы подъезжаем к шлагбауму и я кричу: — Езжай дальше! Вперёд! Вперёд!
Планка поднимается и загорается зелёный свет, когда мы проезжаем через ворота и выезжаем на главную дорогу.
— О, Боже! — кричу я. Откидываюсь на сидении и облегчённо вздыхаю. — Что это было, чёрт возьми? Что всё это значило?
Бэзил в замешательстве качает головой… — Понятия не имею. Ничего подобного раньше не происходило.
Когда между нами и хаосом во Внешнем круге образуется достаточное расстояние, у меня начинает кружиться голова и я борюсь между плачем и смехом. — Это самое безумное, что когда-либо со мной происходило.
— Со мной тоже! — говорит Бэзил. — Этот пожилой дядька, Спинич? Он был среди доверенных лиц Аны с тех пор как я начал ходить на встречи насколько лет назад.
Я показываю пальцем, и кричу: — Шпион! — точно так же как женщина в цветастом платье, отчего мы оба начинаем нервно смеяться.
Затем Бэзил внезапно становится серьёзным. — Ты ведь не одна из них?
Это приводит меня в замешательство. — Как бы я могла? Я даже не знала, кто они такие или чего они хотят. Или хотя бы, кто ты такой, если уж на то пошло. — Я сильно сжимаю руки и мрачно смеюсь. — Нет, правда, — говорю я. — Кто ты такой?
Бэзил не отвечает. Вместо этого, он снова оглядывается через плечо на пустое шоссе позади нас. — Они должны были тщательно спланировать эту акцию. Им нужно было дождаться, пока она совершит ошибку, чтобы раскрыться и арестовать её.
— За что? — спрашиваю я. — Всё, что она делала, это пялилась на нас, говорила безумные вещи, затем грызла что-то, что выдала за еду. Насколько серьёзным преступлением это может быть? И почему не ушло больше людей? Это же не является преступлением ходить на собрания. Им же не обязательно оставаться там и ждать, пока парни из Единого Мира будут допрашивать их?
— Они боятся! — ответил Бэзил.
— Боятся чего? — переспросила я со смешком.
— Ты же не имеешь ни малейшего понятия, насколько строги законы, запрещающие еду?
— Законы, запрещающие еду?
— Когда-нибудь слышала о Едином Законе о Защите Питания?
— Это тот закон о питании?
— Только его часть, — объясняет Бэзил. — Но служба безопасности была создана не только из-за него. Они знают, что Ана причина возможных перемен. Она пробуждает людей и Единый Мир использует любую причину, чтобы остановить её. Даже если это приведёт к голоданию её последователей. — Голос Бэзила становится горьким и холодным.
— Подожди, эй, притормози, — я поворачиваюсь на сидении, чтобы посмотреть ему в лицо. — Что ты имеешь в виду? Причина перемен? Пробуждает людей? Голодание последователей? Ты не преувеличиваешь слегка?
— Она пробуждает что-то внутри людей. — Он ударяет себя в грудь. — Она объединяет людей и даёт им надежду.
— Ты, правда, это чувствуешь?
Он пристально смотрит на меня. — Ты почувствовала что-нибудь, пока была там?
— Нет, — отвечаю я, хоть это не совсем правда.
— Совсем ничего? Ни малейших признаков? — он смотрит на меня сквозь полуторадюймовое расстояние между большим и указательным пальцами.
— Ну, — медленно говорю я, — Было интересно находиться среди всех этих людей. Я чувствовала...— я останавливаюсь, подыскивая слово.
— Связь, — заканчивает он.
— И что? Люди чувствуют связь в PlugIn или в АР. Поэтому они туда и ходят.
— Но связь, которую пробуждает Ана, заставляет людей верить в лучшую жизнь.
— А вдруг, она не права.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он, злясь на мой скептицизм.
— Слушай, танцы, песни и весь этот зрительный контакт были очень трогательными, но все её фантазии о том, что животные были умнее нас — полная чушь. Они все мертвы, помнишь? А мы все не можем просто перестать принимать синтамил и отказаться от прививок. Количество населения выйдет из-под контроля, у нас будет ещё больше войн и все будут голодать! Ты должен понимать это.
Он озирается вокруг, как будто чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает. Прядь волос спадает на его левый глаз, мне хочется потянуться и откинуть её, но я сжимаю руки коленями и надеюсь, что он не скажет мне что-нибудь безумное, вроде того, что он купился на бредовый оптимизм Аны.
Он придвигается чуть ближе и его голос понижается. — а что, если она всё-таки права?
— Бэзил, — говорю я, положив руку ему на плечо. — Она не права.
— Ты не знаешь наверняка.
— Нет, знаю. Оглянись вокруг.
Он качает головой. — Мир намного больше, чем ты можешь видеть. — Когда я отстраняюсь, Бэзил выпрямляется и говорит: — Давай предположим, что она не права, ради продолжения спора. И что эти её пристальные взгляды — просто небольшое сумасшествие.
— Всего лишь небольшое?
— Ладно, грандиозное. Но дело не в этом. Людям нужна надежда. И Ана даёт её им. А если у них есть надежда, тогда, может быть, мы сможем изменить мир.
— И что же ты хочешь изменить? — спрашиваю я, но Бэзил отвлекается на что-то за окном, пока мой Разумобиль съезжает с шоссе.
— И это здесь ты живешь? — спрашивает он, нахмурив брови.
— Ага. А в каком Круге живешь ты?
— Нигде поблизости. Ты можешь высадить меня где угодно.
При мысли о расставании с ним, моя грудь сжимается. — Правда? Но... Я хочу знать больше? Мы можем поехать куда-нибудь, где мы можем поговорить?
— Куда?
— Я не знаю, — я боюсь, что могу не увидеть его ещё раз, так что я продолжаю, — Почему бы тебе не зайти ко мне домой? Посмотрим, может, нам удастся узнать, что случилось с Аной, а ты сможешь рассказать мне больше об Аналогах. А потом я прикажу своему Разумобилю отвезти тебя, куда захочешь.
Он откидывает волосы с глаз и какое-то мгновение смотрит на меня словно застенчивый маленький мальчик, ищущий компаньона для игр. — Ты уверена, что твоя семья не будет возражать, если я заявлюсь без приглашения?
— С чего вдруг? — спрашиваю я, хотя и заранее знаю ответ. Если моя мама узнает что я была во Внешнем Круге она разозлится на меня, но она не сможет обвинить его. Это был мой выбор. Кроме того, будет лучше, если моя семья узнает о Бэзиле сейчас. Тогда мне не придется тайком красться, когда я захочу увидеться с ним в следующий раз. Потому что я надеюсь, что следующий раз таки будет.