— Я лучше поиграю с тобой и папой…
— Ты хочешь? Да? — Джун обняла его. — Мы потом поиграем. Это напомнило мне время, когда мы все предпочитали находиться в кругу семьи. Я очень рада, что ты более внимателен к нам, чем к твоим так называемым друзьям из книжного магазина.
— Я думаю, что они всегда были хорошими друзьями для всех нас, — встрял Брайан.
— О-о, ты думаешь? Хорошо, я потом скажу тебе, что я думаю об этом, — ответила она. — Но не в присутствии Эндрю и не в то время, когда у нас покупатель…
Молодая женщина заглянула в окно, сравнивая цены. Когда Брайан торопливо выпроводил Эндрю в боковую комнату, она вошла в магазин, и Брайан охватил ее взглядом с ног до головы: большие груди, длинные, голые и загорелые руки и ноги.
— Я разбила свою фляжку сегодня утром, — пожаловалась она. — И хочу взять ту зеленую у окна.
— Ты можешь посчитать это мне сынок, — прошептал Брайан, открывая картонную коробку со шнурками. Он слышал, как Джун спросила:
— Долго вы были в пути сегодня?
— Я прошла десять миль за это утро… Эй, не подумайте, что я слишком груба, но не следует наклеивать эти картинки на мою фляжку, хорошо? Если Бог хочет, чтобы я занималась его рекламой, пусть платит мне за это. Я и не думала, чтобы у нас в Англии еще оставались города, похожие на ваш: образы Господа в каждом окне.
— Жаль, что нет больше таких городов, как этот. У вас что, вообще нет времени для Господа?
— Я только недавно отошла от этого и ушла из дома моих родителей. Сказала им, что собираюсь погулять недельки две и они не должны спрашивать, где и как. А как вы называете этот город?
— Мунвэл…
— Не могу сказать, что когда-нибудь слышала о нем. Должно быть, просто не замечала его на карте. Спасибо за фляжку. Слушайте, надеюсь вы не обиделись на меня за мой слишком большой рот и длинный язык?
— Меня это не волнует. Это вы должны волноваться о Боге и о себе. И вы должны подумать о своих родителях. Дайте наконец им знать, где вы находитесь.
— Это не так-то просто, — возразила молодая женщина, и Брайан услышал, как она стала отходить от прилавка, и ее вещевой мешок защелкнулся. Он представил ее задницу, качающуюся в обтягивающих шортах-динайм, ее дерзкое лицо, которое он успел заметить, ее широкие влажные губы. Его пенис напрягся, стоило ей упомянуть свой большой рот.
— Что случилось, папочка? — спросил Эндрю, и Брайан открыл глаза, успокаивая дыхание, и тут неожиданно у него появился шанс. Он должен был воспользоваться представившейся возможностью, чтобы покинуть магазин, должен был как-нибудь сбежать из комнаты, в которой становилось все жарче и душней.
— Я уронил деньги на футбольном поле, — ответил он и, услышав как хлопнула входная дверь, поспешил сообщить об этом Джун.
Молодая женщина уже сворачивала за угол в конце улицы, когда он покинул магазин. Она направилась прямиком на пустоши, минуя главную дорогу. Он осознавал, что она возбуждала его, хотя не мог бы сказать, почему. Он как бы случайно стал прогуливаться по переулку Мурлэнд, пока она не исчезла на тропинке, начавшейся в конце улицы. Тогда он зашагал к концу улицы, дождавшись при этом, пока она не дошла до пустоши.
Одинокий камень пронесся вниз с утеса, когда она стала карабкаться на край. Брайан оглянулся в сторону рядов домов и коттеджей, прежде чем вступить на тропинку. Никого не было вокруг, и улицы оставались по-прежнему безлюдными, когда он наконец добрался до вершины. Он высунул голову из-за края. Молодая женщина широким шагом шла вдоль по тропинке, которая должна была провести ее мимо пещеры.
Она была одна на пустоши, по крайней мере думала, что была одна. Никто не увидел бы и не услышал бы ее. Никто бы ничего не увидел, потому что Брайан и не собирался делать ничего такого, только представлял, что он мог бы сделать. Его мысли были его собственностью, что бы там не говорил Гудвин Мэнн. Брайан думал, что именно мысли его были тем местом, где он мог спрятаться и оставаться самим собой. Никто не увидел бы, как он подкрадывается к ней, никем не услышанный из-за бушующего ветра. Он смог представить себе, как бы она боролась, какого бы труда стоило сдавить и удерживать ее мускулистые конечности. Ему пришло в голову, что после свадьбы, все наслаждение от плотской близости с женой прошло почти сразу, так как Джун в сексе всегда была слишком податливой и уступчивой его просьбам.
Как только молодая женщина исчезла из поля зрения, Брайан заспешил вдоль пустоши. Ничего зеленого не было в пространстве между уступом, где тропинка уходила вверх, и камнями, окружившими пещеру. Тут и там обугленные пеньки вереска торчали из вязкого, черного пепла, который скрипел под ногами. Он не может ничего сделать ей, понял он, потому что каждый день примерно в это время Гудвин Мэнн приходит к пещере для молитвы каждый полдень, примерно в это время. Все равно, он тихо ступал, когда подошел к краю каменной чаши.
Молодая женщина сидела на корточках на краю бездны и всматривалась вниз, закрыв глаза от солнца. Внизу не чувствовалось ни какого намека на присутствие Гудвина Мэнна. Взгляд на нее, одну на краю тьмы, заставил сердце Брайана забиться сильнее. Ветер ослабел, и Брайан почувствовал, будто находится в самом центре великого безмолвия, как и неподвижная, холодная и глубокая пещера. Он чувствовал, как безмолвие проникало в него, опустошая его внутри. Он начал тихонько двигать своими конечностями, сам не зная для чего, когда пепел попал ему в легкие.
В одно мгновение, когда он закашлялся, он уже знал, что сейчас произойдет. Он рванулся вперед к котловине, с отчаянием пытаясь предотвратить несчастье, если бы все-таки оно случилось. Молодая женщина оглянулась на звук его кашля и вскочила на ноги, увидев, что он приближается. Она зажмурилась, нахмурила брови и резко откинула голову назад, и ее рот искривился. Она пыталась оттолкнуться от края, когда вдруг поскользнулась и упала.
У Брайана не было даже времени беспомощно протянуть к ней руки. Какой-то момент она еще находилась на краю, а потом камень опустел. Ее крик оборвался во тьме и отозвался в утесах глухим звуком падения. Вслед за этим наступила тишина, которую нарушал лишь звук от катящегося вниз тяжелого предмета среди падающих камней.
Брайан заставил себя подойти к краю. Он страшился упасть вслед за ней. Наконец он подполз на руках и коленях к краю пещеры, чувствуя, что, добравшись сюда, не сможет ползти обратно. Молчание и темнота наполнили шахту, словно никого там вообще не было. На какой-то момент ему показалось, что внизу что-то тащат прочь, но это не могло происходить внизу, даже если звуки были похожи именно на это. Брайан начал пятиться назад от края котловины, но только на середине пути до тропинки он осмелился встать на ноги. Он оглянулся назад и, удрученный зрелищем пустого каменного прохода к пещере, помчался в сторону Мунвэла.
У него и в мыслях не было причинить ей какой-нибудь вред. Она не должна была подумать, что ей грозит опасность. Все, чего он хотел, — однако теперь он уже не мог придумать, чего же он все-таки хотел. Она наверняка умерла мгновенно, как те овцы в пещере, однако он все-таки направился в полицейский участок, надеясь на то, что она осталась жива.
— Я думаю, что кто-то упал в пещеру, — задыхаясь, проговорил он. Сержант, сидевший за передним столом в маленьком известняковом домике, бывшим отделением полиции, которое было построено недалеко от центральной площади, потянулся за ручкой за ухом, испачканным чернилами:
— Когда? Почему вы в этом уверены?
— Я только прогуливался там наверху. Я видел, что кто-то поднялся к пещере, а потом я ус-лыхал крик. Когда же я добрался туда, там никого не было. Я прибежал сейчас прямо оттуда.
Сержант вызвал по телефону спасательную команду:
— Мужчина или женщина?
— Не могу сказать вам определенно. Я смотрел на утес против солнца и не мог разглядеть, кто это был.
Когда вопросы закончились, Брайан побежал назад к пустоши, ненавидя себя за возникшее желание, чтобы ее не спасли, потому что в том случае, если бы ее подняли наверх еще живой, она могла бы узнать его, что начисто опровергало бы его историю. Один мужчина из спасательной группы стал спускаться вниз, однако там, куда достигал свет, никого и ничего не было видно. Брайан отступил от края пещеры так быстро, как только мог, опасаясь, что он сходит с ума.