Бросаю взгляд на Пита. Муж, словно завороженный смотрит, как я кормлю грудью его дочь. Мне кажется, теперь для Пита уже никогда не будет другого, более желанного зрелища, чем я, выкармливающая его детей.
Кстати о детях…
***
Примроуз уже было два с половиной года, когда мы с Питом пошли на День рождения к его друзьям. Дочку оставили на попечение Хэймитча. Как ни странно, но с ролью дедушки он справляется гораздо лучше, чем с ролью пастуха своих дурацких наглых гусей, которых постоянно приходится отлавливать в разных концах Дистрикта.
С праздника мы с мужем возвращаемся часов в одиннадцать вечера. Хэймитч уже храпит на диване в зале под включенный телевизор. Пока Пит накрывает нашего ментора пледом и выключает телек, я поднимаюсь к дочке.
Темноволосая кудряшка Примроуз тоже сладко посапывает в своей кроватке, раскинувшись «звездой». Хорошо еще Хэймитч додумался переодеть её в пижамку. Но вот умыть… Дочка вся в шоколаде. Под подушкой нахожу недоеденную конфету. Точно такие же фантики были замечены мною и возле дивана Хэймитча. Наш ментор неисправим! Сколько раз говорила ему, чтобы не смел поддаваться на провокации Прим и кормить её так много сладким! Но куда там! Его любимая «внучка» вертит Хэймитчем как хочет.
Спускаюсь вниз к мужу.
- Пойду выключу свет в пекарни, - Пит показывает на окно соседнего дома. Там действительно горит свет. – Видимо, перед уходом оставил.
- Я с тобой.
Мы идём в пекарню. По дороге смеёмся, болтаем о каких-то приятных пустяках. Оба не слишком трезвые: на празднике точно выпили бутылку вина на двоих. Заходим в пекарню, Пит выключает везде свет.
Большая кухня, где муж обычно стряпает хлеб, освещена закатными лучами. Я стою, облокотившись на мощный деревянный кухонный стол, расположенный в самом центре комнаты. Смотрю на мужа, который идёт на меня. Лёгкая улыбка, и такой хитрый взгляд. О нет! Я слишком хорошо знаю этот взгляд.
- Пит, ты же не собираешься прямо здесь…? – смеюсь я.
Пит притягивает меня к себе, легко целует, едва касаясь моих губ.
- Китнисс, я хочу тебя. Здесь и сейчас.
Пока я обдумываю, как бы помягче отказать мужу, запоздало обнаруживаю его руки под моей юбкой.
- Эй, мужчина! Поосторожнее на поворотах! – смеюсь я, пытаюсь вывернуться из сильных объятий мужа, но, по-моему, этим только сильнее распаляю моего нахала.
Пит самым наглым образом игнорирует моё сопротивление. Проводит своими тёплыми ладонями по моим бёдрам затем ниже - к коленям, «по пути» прихватывая мои трусики. После чего его руки оказываются там, где, в общем-то, они не должны были оказаться…
- Пит, прекрати сейчас же! – хихикаю я, чувствую, что теряю контроль над собой и над Питом. – Нам нельзя. Я со вчерашнего дня отвар багряницы ещё не пила. Если ты будешь продолжать в таком же духе, то…
- То что? – улыбающийся Пит, с затуманенными страстью глазами, окончательно избавляет меня от нижнего белья, обхватывает руками мои бёдра и сажает на кухонный стол, на котором ещё осталась с обеда рассыпанная мука.
Пытаюсь сдвинуть коленки, но Пит не даёт это сделать, вплотную приближаясь ко мне. Сильнее разводит мне ноги.
- Пит! Это безответственно! – я пытаюсь быть серьёзной, но выпитое вино и дикое желание отдаться мужу здесь и прямо сейчас, делает мой протест, прямо скажем, не очень убедительным. Поэтому я тут же перехожу на мольбу. – Давай я быстренько сбегаю, выпью отвар и тогда…
- Не хочу тогда, - в голосе Пита появляется ну очень знакомая мне хрипотца. – Я хочу тебя прямо сейчас. Здесь. На этом столе.
Мало ему видно на этом столе каждый день печь хлеб! Теперь ему хочется «испечь» здесь меня! Тоже мне повар-кондитер нашелся! - про себя смеюсь я.
Почти сразу понимаю, что зря я отвлеклась на досужие мысли. Пока я придумывала, как бы поубедительнее обосновать мужу, почему мы не можем заниматься любовью до того, как я выпью противозачаточный отвар, он уже добрался до моего лифчика и, не снимая его с меня, умудрился высвободить мои груди. Теперь ему точно есть чем заняться! Да он меня практически не слушает! Вот нахал!