Он расстроен. Очень. И виновата в этом я и только. Пока Пит ушел за веником, незаметно беру самый большой и острый осколок. Благо, рукава моего свитера длинные, и я спокойно могу взять его так, чтобы его было не видно.
- Пит, я пойду наверх, ладно? – прошу я, вставая с кровати и отодвигая одеяло в сторону. Он кивает и помогает мне дойти до лестницы, следя, чтобы я не наступила на осколки. Потом говорю, что вполне могу дойти до комнаты сама. Пит нехотя отходит от меня и продолжает подметать.
Залетаю в ванную, кладу осколок на раковину. Теперь у меня примерно полчаса. Я успею сделать то, что хочу, а вот спасти меня не успеют.
Как я могла потерять малыша Пита? В голове всплывают строчки из его письма: «Береги себя и нашего малыша». А я не смогла. И он меня возненавидит и бросит. Я лишила его радости быть отцом, смотреть на то, как наш ребенок растет.
Да. Это большая ответственность. Но ведь плюсов гораздо больше, чем минусов. Это я поняла слишком поздно, когда потеряла самое ценное, что у меня появилось.
Я бы еще долго размышляла о том, что я ужасная дура и только и умею, что все портить, но в дверь забарабанили.
- Китнисс, - Пит. Я не отвечаю. Быстро закатываю рукава своего свитера. Очень тяжело это делать трясущимися руками, но я справилась. – Китнисс, все хорошо? – надо ответь, но я не могу вымолвить и слова. Беру в руки осколок. Руки дрожат еще сильнее, а сердце отбивает бешеный ритм. Подношу осколок к вене на запястье. – Китнисс! – дверь открывается и влетает Пит.
Еще один миллиметр. Главное надавить посильнее. Но я не успеваю. Доля секунды и он уже сзади. Его сильные руки, крепко сжимают мои запястья, а я, плохо соображая, что происходит, пытаюсь вырваться. Одним ловким движением он выбивает осколок из моих рук, и он летит в другой конец ванны.
Пит разворачивает меня к себе лицом. Я думала, что он сейчас меня обнимет, но я ошиблась…
Комментарий к Глава 16.
Люди, которые это читают! Жду ваших отзывов)
Спасибо за внимание)
Ваш Ангел)
========== Глава 17. ==========
- Ты о чем думала вообще? – его руки до боли вцепились в мои плечи. Я смотрю в голубые глаза. Не злого переродка, жаждущего моей скорейшей смерти, а глаза разъяренного Пита. – Ты понимаешь, что могла умереть? Ты о себе не думаешь, подумай о маме, Хеймитче, обо мне, в конце концов! Думаешь, мы так легко переживем твою смерть?
Руки Пита перемещаются на мои запястья и переворачивают их венами вверх. Он осматривает каждый миллиметр моей кожи, проверяя, не успела ли я порезаться.
А я все так же смотрю в его глаза. Я вот-вот расплачусь. Пит на меня никогда не кричал. Никогда его руки так грубо не трясли меня за плечи. Никогда в его глазах не видела столько злости по отношению ко мне, за исключением того времени, когда он был под влиянием охмора. Но это не в счет. Там не было его вины.
- Иди в комнату, я вернусь через пять минут, - он, наконец, отпускает мои запястья. – Надеюсь, за это время ты не сделаешь какую-нибудь глупость, - я поспешно вышла из ванны лишь для того, чтобы Пит не увидел набежавшие слезы.
- Не плачь, - шепчу я себе под нос и сажусь на край кровати. Сильно зажмуриваюсь и открываю глаза. Смахиваю слезы с щек и вновь зажмуриваюсь. Раз. Два. Три. Пит просто волнуется. Сейчас он ляжет рядом, и вновь будет нормально разговаривать со мной. Открываю глаза и ложусь на свою половину. Сворачиваюсь калачиком и закрываю глаза.
Кажется, прошла секунда, прежде чем я вновь открыла их, но оказалось намного больше. Свет выключен, а я лежу в объятиях Пита, который перебирает мои волосы. Устраиваюсь поуютнее в его объятиях и хочу вновь заснуть.
- Прости, - тихо шепчет он. – Я просто боюсь тебя потерять, - Пит целует меня в макушку. И вот тут я осознаю, что чуть не наделала.
Я эгоистка. Жуткая эгоистка. Мама бы вряд ли пережила смерть своей второй дочери. Тем более суицид. Хеймитч столько сделал, чтобы спасти меня на Аренах. Да, и не только. Для нас с Питом он стал членом семьи. А Пит? Он же с пяти лет из-за меня страдает. Еще и на этих Аренах глупо получилось. Я его столько обманывала.… Какого это, любить человека, который влюблен в тебя лишь для камер? И теперь, когда мы наконец-то вместе, он бы потерял меня.
- И ты, - от всех этим мыслей слезы сами собой потекли из глаз. Я сильнее прижалась к Питу и постаралась заснуть.
Он и Хеймитч после приезда из Капитолия столько всего для меня сделали. Пит, с которым я разговаривать начала только незадолго до игр, стал таким родным, что жизнь без него казалось чем-то диким и неправильным. А Хеймитч, который изначально меня жутко отталкивал запахом перегара, заменил, как бы это дико не звучало, и маму, и папу. Ведь моя мама уехала в другой дистрикт, забыв о том, что я тоже ее дочь, о том, что обо мне надо заботиться. Которая даже не поздравила меня с днем рождения.
Наконец-то я проснулась выспавшейся. Я не спала, наверное, два дня. В первую ночь после того, как потеряла малыша, мне снились жуткие кошмары, а Пита, который помогал бы мне с ними справиться, рядом не было. Хеймитч пытался успокоить меня словами, а Джоанна давала какие-то таблетки. Но руки Пита – единственное, что могло помочь.
И проснулась я жутко голодная. Не ела я, кстати, тоже около двух дней. Кусок в горло не лез. Я не чувствовала ничего, кроме тоски, грусти и чувства вины.
Но сегодня ночью я решила, что буду жить дальше. Я буду вечно грустить по неродившемуся ребенку, но надо жить дальше. Хотя бы ради моих родных.
- Доброе утро, - произнес Пит и, на секунду оторвавшись от плиты, чмокнул меня в щеку. Я села за стол и, наконец, принялась за еду.
Пит сел рядом и что-то достал из кармана. Кольцо.
- Китнисс, я как-то, знаешь, тогда не подумал об обручальном кольце, - начал он и, кажется, я теперь поняла, зачем он ездил в Капитолий. У нас в дистрикте хоть и есть ювелиры, но такое они не делают.
Пит нежно взял мою правую руку и надел кольцо. Я дождалась, пока он отпустит, и оттянула ладонь ближе к себе.
- Китнисс, ты передумала? - я отрицательно мотнула головой.
- Просто, - я немного задумалась. Как мне его не обидеть? – Я все еще хочу стать твоей женой, просто давай отложим все это на потом. Мне сейчас не до этого, прошу, пойми, - Пит выглядел расстроенным, но изо всех сил старался сделать вид, что это не так.
- Конечно, родная. Как только будешь готова, - и он сам принимается за еду.
Мне потребовалось около двух месяцев, что бы вернутся в привычный ритм жизни. Чтобы мне перестали сниться кошмары про мою сестренку Прим, про малыша, которого я не смогла сберечь, про то, что Голодные игры возобновили и, каким-то чудом, вновь вытащили наши с Питом имена.
Пит все время был рядом, за что я ему жутко благодарна.
Однажды, летним утром, когда я сидела на качелях возле дома, подошел Пит с серьезным лицом. Не нравится мне это.
- Китнисс, - начал он. Я уже приготовилась к плохой новости. – Я понимаю, что сейчас для тебя это больная тема, но все-таки пойми ее, - он берет мои ладони в свои и заглядывает в глаза. О чем он? Какая больная тема? И кого – ее? – Энни просит посидеть с ее сынишкой. Ей надо съездить в Тринадцатый забрать кое-какие вещи Финника. Сына она брать туда не хочет, - говорит Пит. А я даже не знаю, что ответить. С одной стороны мои кошмары могут возобновиться. Я опять стану жуткой истеричкой, буду все время плакать. А с другой, я не могу так эгоистично поступить с Энни. Это будет неправильно. Когда-то Финник спас Питу жизнь, поэтому я не вправе отказать его жене и сыну.
- Да. Конечно, с удовольствием, - улыбаюсь я.
- Спасибо. Они приедут сегодня вечером, - Пит обнимает меня и мы, как маленькие дети, раскачиваемся на качелях.
Комментарий к Глава 17.