Не хочу подслушивать и выхожу из дома. Сейчас раннее утро, но я все-таки решаю заглянуть к Хеймитчу. Медленно перебираю ноги по едва заметному слою ноябрьского снега. От холодного ветра слезятся глаза, хотя, я не думаю, что дело только в ветре. Поднимаюсь по скользким ступеням и, как обычно без стука, открываю скрипящую дверь.
В первую очередь меня удивляет то, что в доме идеальный порядок. После то, что здесь нет никаких запахов. Как после долгого проветривания, но тут не холодно. В доме у моего ментора чисто, тепло и… не знаю… уютно. Так было пару раз, лишь, когда приезжала Эффи. Лениво перебирая ноги, направляюсь в гостиную. Провожу ладонью по полке, висящей вдоль стены. Не пылинки.
То, что я видела, зайдя в комнату, повергло меня в шок. На диване сидел Хеймитч, совсем рядом Эффи. Все бы ничего, но они целовались.
Наша Эффи ничуть не изменилась. Все тот же яркий парик, на этот раз он сиреневый. Одежда и макияж в тон.
- Здравствуй, солнышко, - ироничным голосом приветствует меня Хеймитч. – А где муженек? – интересуется он. Слезы сами по себе начинают течь из глаз и я, развернувшись на пятке, стараюсь уйти как можно дальше от ментора, который все время бьет по самому больному. Пролетаю мимо Пита, который, судя по всему, направляется туда, откуда я бегу со всех ног. Все равно. Сейчас я хочу одного.
Я хочу поесть сырные булочки. Стоп. Кажется, я только что страдала по поводу Пита и всего, что связанно с нашей ссорой. Хотя, с другой стороны, я не ела со вчерашнего вечера.
Через полчаса на пороге вырисовывается Хеймитч. Я стою и мою посуду, а ментор молча садится за стол и начинает жевать хлеб. Меня снова тошнит и, не сказав ни слова, направляюсь в ванную комнату. Через полчаса мне, наконец, полегчало и я с невозмутимым видом продолжаю делать то, что делала.
- Солнышко, а ты часом не беременна? – интересуется Хеймитч.
- Откуда ты знаешь? – спрашиваю я, в ответ слышу лишь смешок. Вот я идиотка! Надо было спросить: «С чего ты взял?». Тогда бы он думал, что нет, а теперь…
- Почему Питу не скажешь? – в его голосе я слышу упрек. Наверняка думает, что ребенок от Гейла. Какое ему вообще дело? Хотя, за время нашего знакомства он заменил отца и мне, и Питу, так что вполне имеет право задавать такие вопросы.
- Он мне сегодня даже «привет» не сказал. С чего бы вдруг мне рассказывать ему что-то? – интересуюсь я, но сама прекрасно понимаю, что причина не в этом. Не знаю почему, но я уверенна, что Питу покажется, будто ребенок Гейла. Тогда он уедет куда-нибудь, и я вряд ли когда-нибудь увижу моего мальчика с хлебом.
- Ну, он же отец. Он имеет право знать. Или все-таки не он? – подозрительно спрашивает Хеймитч. Я утомленно закатываю глаза.
- Конечно же Пит! – вскрикиваю я.
Решаю сделать яблочный пирог. Когда-то Пит научил меня. Вкуснятина такая получается, что пальчики оближешь. Хеймитч еще некоторое время надоедает вопросами, но вскоре уходит.
Знала бы я, что все это время возле окон с уличной стороны стоял Пит, держала бы язык за зубами, но нет. Я более-менее честно отвечала ментору на вопросы и, ничего не подозревая, делала пирог.
Комментарий к Глава 21.
Жду ваши отзывы) Они для меня бесконечно важны)
Спасибо за внимание)
Ваш Ангел)
========== Глава 22. ==========
Ближе к десяти часам вечера я села пить чай. Взяв свою любимую кружку, устроилась в углу стола. Пока я наслаждалась исходящим от кружки теплом, ко мне подсел Пит. Сердце бешено забилось. Что он скажет? Будет молчать или накричит? Я попыталась себя успокоить, не подавать вида, что что-то не так.
Что бы хоть как-то себя успокоить я встала, взяла в руки нож и принялась нарезать хлеб. Одно неловкое движение, и порезан не хлеб, а мой палец. Слышу, как Пит встал со своего места и направился ко мне. Разворачиваюсь.
Не говоря ни слова, он берет пораненную руку в свою и переворачивает так, чтобы посмотреть на ранку. Стараюсь дышать ровнее, но это получается откровенно плохо. Он так нежно взял мою руку в свою. А может мне показалось? Вряд ли.
Теперь, Пит аккуратно обрабатывал порез, а я внимательно следила за каждым его движением. Я готова смотреть куда угодно, лишь бы не в его глаза. Почему?
Потому, что я боюсь того, что я там увижу или не увижу. Я боюсь, что там будет злость, ярость, презрение, ненависть. Или, что я там не найду прежнего тепла, любви. Я нервно сглатываю.
- А где я буду спать? – я пытаюсь говорить ровно, скрывая дрожь в голосе. Смотрю в его глаза, которые еще пару секунд смотрят на мой палец. Сейчас он клеит на рану лейкопластырь. Его взгляд метнулся вверх настолько неожиданно, что я даже не успела посмотреть в другую сторону.
- Я постелил на диване, - тихо говорит он, а я резко выдергиваю свою руку из его и направляюсь в зал. Действительно, на диване лежит подушка и одеяло.
Ужасно злюсь. Не на него, на себя. А чего я ждала, что приеду и он тут же примет мне с распростертыми объятиями? Нет, Китнисс, ничего просто так не бывает.
- Китнисс, подожди, - слышу из кухни голос Пита, а затем приближающиеся шаги. – Я себе постелил! – говорит он, разворачивая меня за плечи к себе лицом, так как я всеми силами пыталась от него отвернуться. – А ты будешь спать на втором этаже. На кровати, - он, наконец, отпускает мои плечи.
Нет, это дом Пита, поэтому на диване буду спать я. Решительно подхожу к дивану и демонстративно ложусь спать.
Сна ни в одном глазу, но я продолжаю делать вид, что очень устала и вот-вот погружусь в сон. Пит тем временем сел на соседнее кресло и принялся смотреть на меня. Это я чувствовала отлично. Не могу, когда на меня кто-то смотрит. Даже если этот кто-то Пит.
Так я точно никогда не засну. Во-первых, Пит сидит рядом, во-вторых, и спать-то не очень хочется. Но, если я не буду этого делать, то придется поговорить с Питом, к чему я сейчас не готова. Еще немного повертевшись, я приподнимаюсь на локте и, преодолев себя, смотрю в упор на Пита.
- Может, хватит? – довольно-таки грубо говорю я. Пит вопросительно смотрит на меня. – Может быть, хватит на меня так пялиться! – уточняю я. Пит пожимает плечами и с таким же спокойным видом берет книгу с журнального столика. Так-то лучше. Как это ни странно, я сразу засыпаю.
Поезд, который везет меня и Пита из родного Дистрикта в Капитолий. Он проносит меня мимо знакомых лесов, которые медленно превращаются в незнакомый пейзаж. Я прикладываю ладонь к стеклу, как будто прощаясь с Дистриктом-12. В этот раз, наверное, навсегда.
Поезд уносит меня и Пита на 76 Голодные Игры. Мне этого никто не говорил, но я знаю. Последний раз посмотрев на леса, которые кормили наши с Гейлом семьи, я направилась в вагон-ресторан, где меня уже ждал Пит.
Мы довольно-таки долго сидели. Мы не разговаривали. Нет, не потому что кто-то на кого-то обижен. Потому, что мы вынуждены вернуться на Арену и убить друг другу. В этот раз вряд ли удастся выбраться с Арены даже кому-то одному. На глаза навернулись слезы, и я закрыла лицо ладонями. Надо успокоиться. В прошлые два раза удалось вырваться более-менее живыми. Может, и в этот сможем. Хотя, кого я обманываю.
Сквозь мерный перестук колес поезда послышался довольно-таки резкий звук. Я посмотрела назад, откуда доносился скрип. Окно поезда было распахнуто, а рядом стоял взволнованный машинист. Я тут же вскочила на ноги.
- С тормозами неполадки. Через несколько километров поворот и, если мы хоть немного не снизим скорость, то слетим с рельс, - бесцветным голосом произнес машинист, а я резко выдохнула. Медленно, но верно до меня дошло, чего он хочет. Мы выпрыгнем в воду. Но, скорее всего, мы умрем от удара о воду или полетим не туда и ударимся о рельсы.