— В бою я отсекаю правый мизинец противнику. Так слуги императора узнают точное количество убитых мной.
Сора моргнула. Воздух в комнате потяжелел после этих слов. Против воли она представила поле, где трава окроплена кровью, кучу мертвых тел, жужжащих насекомых...
— Это шутка, Сора.
Вздох облегчения вырвался у нее из груди.
— Я думала, ты...
Она замолчала. Райден улыбнулся.
— Мне нет нужды помечать убитых. Император и так знает, на что я способен.
— Это тяжело — отнимать жизнь?
— Первый раз — да. Но последующие...
Он отвернулся и, склонившись, сорвал невзрачный полевой цветок, который смог вырасти возле досок энгавы и остаться доселе незамеченным.
— Потом становится все легче и легче.
— Ты сейчас ничего уже не чувствуешь, да? — печально произнесла Сора. — Убиваешь с холодным сердцем?
— Иногда мне кажется, что мое сердце давно умерло, — Райден смял бутон. — Только ты смогла напомнить мне о том, что оно когда-то у меня было.
От признания потеплело в груди. Стремясь скрыть неловкость, Сора перевела разговор в другое русло, начав расспрашивать о деревнях и местных жителях. Когда речь зашла про Маи, она сказала:
— Бедная. Ее племянница погибла так внезапно.
— Нечего было отправляться на поиски перстней. Мирай следовало быть готовой ко всему, — резко ответил Райден.
— Перстни? — наивно осведомилась Сора. — Те, что были у Рио, младшего брата основателя?
— Да. Несколько колец, весьма дорогих. С изумрудом, яшмой, рубином и аметистом.
Догадка больно кольнула Сору в области сердца. Перстень, что она нашла, принадлежал мужчине. И камень в нем был... Фиолетовый.
Но если кольца Рио находятся в поместье, то почему местные верят, что они затеряны в лесу?..
— Мирай всего лишь хотела хорошей жизни, — спрятав горечь за легкомысленным тоном, сказала Сора.
«А мне хочется просто жить», — едва не выкрикнула она. Дни, проведенные в постели, восполнили запас сил — и присутствие Райдена, благодаря которому ее не мучили голоса, тоже помогло.
Но этого было недостаточно.
— У нее была хорошая жизнь, — отрезал муж. — Пусть Мирай не ходила в шелках, главное богатство оставалось с ней — Маи. Но она не ценила этого.
— Как бы там ни было, не будем говорить о ней плохо, — примирительно отозвалась Сора. — Спасибо, что проводишь со мной время. Аюми вечно занята хлопотами...
По правде, иной раз Соре казалось, будто верная служанка избегает встреч и бесед с ней. Притворяясь, что девушкам нужна ее помощь, Аюми ускользала, отделываясь отговорками — на вопрос о странном поведении она лишь пожала плечами, сообщив, что ведет себя как обычно.
Во взгляде Райдена мелькнула жалость.
— Поместье меняет людей в худшую сторону. Я удивлен, что не изменилась ты.
— Не такая уж я и хорошая, — пробормотала Сора, вспомнив, как забыла отдать Аюми нефрит.
— Ты умная, раз догадалась про обереги. Милосердная. Не пожалела собственных украшений, — Райден подпер щеку кулаком. — Упрямая, раз пытаешься бороться с судьбой. Мне повезло с женой.
«Но ты ни разу не показал этого», — молча сверлила его взглядом Сора.
Райден держался на расстоянии. И дело крылось вовсе не в физической близости, которую он также избегал — иногда с его уст соскальзывали фразы, лишенные фальши, но Хаттори тут же вновь становился холодным, как камень.
— Как я могу поступить иначе? Не в моих правилах просто сдаться. Айко учила меня другому.
— Ты часто ее упоминаешь, — заметил Хаттори.
— Она заменила мне мать. Жаль, что она...
Сора осеклась. Конец фразы вертелся на языке, но озвучить его было бы кощунством. Конечно, ей бы хотелось, чтобы Айко была рядом — ее мудрости бы хватило, чтобы помочь воспитаннице выбраться из ловушки, в которую та угодила. Но знать, что она обрекла Айко на мучительное существование...
Нет. Хорошо, что Айко осталась в безопасности. Соре и так хватало чувство вины, что пожирало ее ежедневно из-за Аюми.
— Жаль, что она не приехала? —мягко уточнил Райден.
— Нет. Мне не жаль.
Взгляд Соры похолодел.
— И ты знаешь, почему.
Он отвернулся. Когда Райден наконец заговорил, его голос был глухим, словно доносился откуда-то из-под земли:
— Прекрати расспрашивать меня.
— Но я не могу! Не могу не спрашивать, — с отчаянием воскликнула Сора. На глаза навернулись слезы. — Не могу перестать надеяться, что выберусь... Что не зачахну, как камелии...
... и как Кумико, чья жизнь угасла, как свеча.
— Скажи что-нибудь, — взмолилась Сора.
— Если бы я мог спасти тебя, я бы спас, — с тоской проговорил Райден. — Но я не могу.
— Ты не пытаешься. Проклятие, гиблое место... Наверняка есть способ избавиться от тьмы. Ты не хочешь пробовать, — обвинила она. — Если не желаешь сам, то хотя бы расскажи мне! Не утаивай правду.
— Правда окончательно лишит тебя надежды, а я этого не хочу, — отрезал Хаттори. — Не хочу видеть, как свет в твоих глазах померкнет. Забудь, Сора. Ты проживешь последние годы здесь и умрешь здесь. Это неизменно.
— Хорошо, — силы куда-то ушли, осталась лишь гнетущая, прожорливая пустота внутри. Ее руки бессильно опустились. — Я больше не буду говорить об этом.
Ее обещание оказалось лживым. Ночью, лежа без сна, Сора рассматривала уснувшего Райдена — он привалился к стене, не выдержав нескольких бессонных ночей подряд, и на его лице были видны следы болезненной усталости: тени под глазами, заострившиеся черты.
Тихонько встав, она приблизилась, любуясь его обликом. Осторожно коснулась ладонью — кожа гладкая и холодная, совершенная, как мрамор. Подчинившись странному порыву, она склонилась и дотронулась губами до его щеки.
Райден раскрыл глаза. В лунном свете они отливали жутковатым фиолетовым отблеском, точно взгляд существа из потустороннего мира. Сора замерла, не зная, как он отреагирует на ее выходку — разозлится или, наоборот, заледенеет, как озера зимой, — но Райден неожиданно притянул ее к себе.
Его губы нашли ее рот, с жадностью смяли верхнюю губу. Отчаянный, голодный поцелуй — оставаясь в его руках хрупкой птицей, Сора робко отвечала, запустив ладони в тяжелые, густые пряди мужа. С трудом оторвавшись от нее, Райден прохрипел:
— Возвращайся в постель.
В его глазах сиял страшный голод по человеческому теплу. Сора не двинулась, с нерешительностью глядя на него. Как бы ей хотелось продлить этот момент, остаться в нем, окруженной жарким пламенем чужих прикосновений...
— Иди, — повторил Райден.
— Не отталкивай меня, — попросила она еле слышно.
Он отвернул лицо, чтобы не видеть ее. Неуклюже поднявшись, Сора отправилась на свой футон, улеглась на место и закрыла глаза, которые запекло от жгучих слез. Минуты, сменившиеся часами бесконечных раздумий, вновь погрузили Райдена в сон — исподтишка поглядывая на него, Сора молча глотала обиду.
Разве она не достаточно хороша? Почему же он не может вынести ее ласки? Почему отталкивает, оставляя в одиночестве бороться с ужасами?..
Стиснув зубы, Сора приказала себе успокоиться. Она не может сдаться, не может бросить на произвол судьбы Аюми и всех жителей деревни. Пусть Райден отвергает ее, она теперь Хаттори.
Фамилия обязывала заботиться обо всех живых на этой земле. И мертвых.
Сора вновь поднялась. Бесшумно ступая, вышла на энгаву. Браслет на руке был теплым, когда она снимала его в надежде увидеть Кумико вновь. В прошлый раз она пришла, но не заговорила — может, скажет что-то в этот раз. Если Райден не дает ответов, Сора получит их в другом месте — неважно, как сильно ей придется рискнуть: она уже и так одной ногой в могиле.
Ночью сад темен и тих. С тревогой оглядевшись, Сора посмотрела на Райдена — он по-прежнему спал, но она знала: стоит только закричать, и он бросится на помощь. В том, что Хаттори сможет справиться с монстрами, она не сомневалась.
Мерцание чего-то белого привлекло ее внимание. Затаив дыхание, Сора ждала, пока бестелесная фигура Кумико выплывет из-за камелий. Босые ноги девушки не касались земли — она парила в воздухе, печально глядя на стоящую неподвижно Сору.