— Это не смешно, — Орманн никогда бы не признал, что в тот момент почти поддался панике. — Мы итак уже задержались, идем обратно.
— И бросить такую находку? Да вы с ума сошли! Господин Самсон, подождите меня! — ученый бодро зашагал вглубь зала.
— Психи! Вы оба! База, вы меня слышите? Прием! — Орманн попытался включить коммуникатор. — Черт! А если там радиация? Или яд? — он посмотрел на закрепленный в наруче-полиметрике сенсорный экранчик и пульт к с анализатором. Тот не работал. — Проклятье!
Делать нечего — вернуться один он не может. Судорожно вздохнув, бывший десантник шагнул в таинственный коридор.
Между барельефами мерцали искры золотистого и оранжеватого цветов, иногда проскальзывая в красновато-лиловые тона. Зеленоватые стены из полупрозрачного камня плавно перетекали в не менее разукрашенный потолок. Ход был циклопических масштабов, как и все в этом… Храме? Дворце?
Впереди в тусклом свечении темнели фигуры ученого и безопасника. Первый, кажется, что-то кричал, восторженно размахивая руками. Орманн поравнялся с ними и обомлел.
Зал был поистине великолепен. Каждая из пяти колонн извивалась спиралью, изгибаясь посередине и одновременно закручиваясь вокруг общего для всех пяти центра. Каждый виток колонн украшали несомненно сюжетные барельефы. Казалось, что среди них прятались и вьющиеся растения, и чудища, отдаленно напоминавшие то ли древних мифологических зверей, то ли сюрреалистические кошмары фантастов. На какой-то миг морпеху почудилось, что там были и человеческие фигурки.
— Да нет, вам, скорее всего, показалось… — профессора колонны не слишком интересовали. — Природа редко повторяет свои ошибки…
Из того места, где вверху сходились колонны, лился неровный золотисто-белый свет. Пульсируя, иногда он приобретал голубые и пурпурные оттенки, прозрачным водопадом обрушиваясь на пятиугольный оплавленный алтарь с круглой платформой. Над алтарем склонились две оплавленные безликие статуи, такие же циклопические, как и все в этом зале, но, судя по пустым постаментах между колоннами, статуй должно было быть больше. Альбрехт рискнул подобраться ближе, силясь рассмотреть намертво влившиеся в постамент чаши.
— Профессор, это может быть опасно, — Самус боялся даже пошевелиться лишний раз в этом зале — такой благоговейный ужас его охватил. — Вдруг свет радиоактивный? Или горячий?
— Не волнуйтесь, друг мой. Он совершенно безвреден. Совершенно… — ученый сосредоточенно рассматривал в переносной микроскоп трещины в алтаре, стоя прямо в столбе света. Здесь сероватый и черный налет был гуще, его желеобразные капли прятались в каждой выщербинке.
— Мне бы такую уверенность, — Орманн нервно поглаживал кобуру — от этого места у него мурашки бегали по коже. Особенно от этих четырехруких статуй с жутковатыми высокими коронами. Казалось, их оплывшие глазницы следили за каждым шагом незваных гостей. Похожие статуи, но поменьше, поддерживали скругленные углы алтаря. И украшали коридор у входа в зал — только центральные были метров под пять, не меньше.
Профессор Норован за своим занятием не сразу заметил мигающую искру на алтаре. В центре стола была объемно изображена полусфера с извивающимися по столу лучами, а вокруг нее на трех пересекающихся круговых ложбинках покоились маленькие шарики. Один из них подсвечивался изнутри золотистой искоркой. Посередине сферы с щупальцами мигал оранжевый огонек побольше. От шарика к полусфере по столу периодически пробегали всполохи. С каждым таким всполохом она пульсировала все ярче.
— Как любопытно, — ученый навел камеру записи скафандра на стол. — Похоже, что мы в местной обсерватории. А свет, возможно, является следствием биолюминесценции бактерий. Либо здешний кремний расположили так, что под действием собственного веса он вырабатывает слабые электротоки. Замечательно!
— А вам вот не кажется странным, — Орманн по-тихому закипал. — Что все вокруг оплавлено, а столик целехонек? Да и статуи эти не сильно пострадали, по сравнению с коридором.
— Ничего странного не вижу, — профессор по привычке потянулся к голове, наткнувшись на плестигласс, — когда-то он носил очки. — Похоже, что этот зал был законсервирован заранее.
— Док, вас, думаю, это заинтересует, — Самус добрался до дальнего конца зала. — Тут куча колбочек и светящиеся значки.
— Иду, уже иду, — Альбрехт подхватил свой кейс. Орманн, чертыхнувшись, поплелся следом.
И правда — вся противоположная стена была заставлена полупозрачными амфорами со специфическими иероглифами под каждой. Но светились не все из них — только те, в которых что-то плавало.
— Фу, мерзость какая! — безопасник подсветил одну из них фонариком. — Док, что это за фигня?
— Похоже на музей. Или лабораторию, — профессор в недоумении рассматривал стеллаж с экспонатами. — Впрочем, делать выводы пока рано…
— Или вообще — инкубатор, — Орманн вытащил одну из амфор, следом потянулись прозрачные чёрные нити вездесущей слизи с налипшей пылью. По форме сосуд напоминал помесь яйца со стеклянной вазой. Полупрозрачные зеленоватые стенки были покрыты ребристым узором, между ребрами помещались более прозрачные овальные окошки. Бывший десантник подставил ручной фонарик под ‘вазу’. Внутри на тоненьких фиброзных ниточках был подвешен кусок плоти, под которым просматривался свернутый в виде запятой обьект. — Отвратительно.
— Ну да, ты предпочитаешь лично заниматься продолжением рода, — хихикнул Самус. Он потянулся, чтобы вытащить другую амфору. — Вы только гляньте, кажись, и правда зародыши. Ой!
Ваза, вся покрытая серым налетом, выскользнула у него из рук прямо на каменный пол. С жалобным звоном она раскололась, разливая мутноватую жижу. Кусок мяса же отлетел прямо к ногам Орманна.
— Ну ты и полорукий идиот! — бывший десантник с отвращением отодвинул от себя содержимое яйца. Профессор тут же оказался рядом, спеша осмотреть еще один секрет храма.
— Зато у нас есть возможность хорошенько его исследовать, — Альбрехт осторожно приподнял листок ткани пинцетом. Под ним свернулось нечто крохотное, не больше сливовой косточки. Длинный хвост зародыша заворачивался к продолговатой голове без морды, а лапки пока что остались бугорками в виде плавничков. — Вот это да! И вправду эмбрион! Как думаете, это музейных экспонат или здешние обитатели были похожи на безглазых змей? Тогда зачем им свет? И как они это построили? — он осторожно переложил зародыш в пластиковый контейнер.
— Меня сейчас волнует другое. Самус, ты это слышишь? — Орманн обеспокоенно оглядывался, выключив шумоподавитель шлема.
— Гул, с того момента, как мы сюда вошли. Только и всего, — зам начальника безопасности развел руками, продолжая разглядывать амфоры. Уже не пытаясь потрогать руками.
— Да нет, что-то еще… — взгляд безопасника зацепился за алтарь, на котором ярко пульсировала полусфера. Теперь искры от нее расползались еще и на нарисованные щупальца. Он пробежался глазами по столу, колоннам, статуям… Статуям.
В груди огромных фигур под скрещенными руками разгорались и пульсировали в такт полусфере огромные всполохи золотистого огня, распространяясь по всей фигуре как по артерия или нервам. Ближайшая к ним статуя уже полностью переливалась золотом. И от нее исходила дрожь.
— Нам надо убираться отсюда! — Орманн рывком поднял профессора на ноги, собираясь тащить его к выходу.
— Что? Отпустите меня! Я еще не закончил! — тот вывернулся из рук безопасника — все-таки перчатки тяжелого скафандра не располагали к удержанию чего-либо. Особенно покрытого вездесущей слизью.
— Да вы…
Их прервал треск ломающихся камней — первая статуя сошла со своего места, рассыпая осколки тонкой кремниевой скорлупы. Дальше события развивались столь стремительно, что время порой замирало.
— Какого… — договорить бывший десантник не успел — длинная тощая рука статуи отбросила его в сторону. Безликая морда нацелилась на ученого, разворачивая ребристый корпус. Самус с диким воплем метнул в монстра попавшее под руку яйцо, но потерпел неудачу — чудовище отбило его плетевидным хвостом с шипом на конце. Куски ткани и фиброзные нити повисли на хвосте, придавая статуе еще более чудовищный вид.