По ту сторону щели шум и выпадающие пиксели с записи практически исчезли, позволяя рассмотреть оплавленные угловатые тоннели во всей красе. Все сомнения окончательно растворились подобно сумраку, разгоняемому фонарями экспедиции. Внутри купола тоже была черно-белая субстанция, но как будто тверже и в значительно меньшем количестве.
Виктор обратил внимание на показания приборов скафандров.
— Посмотрите на давление, похоже, что-то внутри здания еще работает.
— В смысле, — Крис завороженно наблюдал за происходящим на экране, так что о сути вопроса сообразил не сразу.
— Атмосфера. Там есть атмосфера. И она не вытекла наружу через пролом, значит, где-то внутри есть помпа нагнетания или даже генератор.
— Хочешь сказать, там кто-то еще живой остался?
— Не знаю… пока не знаю, — ученый со страхом и благоговением смотрел на растекающиеся по стенам вслед за прикосновениями людей всполохи.
— Может, какая-то автоматическая система, — включился в разговор Алл’Экс. — Даже земные технологии могут работать десятки, если не сотни лет после гибели человечества. При определенных условиях, конечно.
А на записи, тем временем, открылись причудливой формы ворота, притаившиеся в арочном углублении одного из коридоров. Из игрек-образного проема вырвался неистовый поток воздуха, сбивший с ног людей и заволокший все видимое пространство неведомо откуда взявшейся пылью.
Пока опрокинутые волной воздуха люди на экране возились на полу, словно упавшие с ветки гусеницы, Виктор и Алл’Экс изучали изменяющиеся показания сканеров.
— Там был кислород, — голова биолога готова была взорваться. — Пока они не открыли дверь, воздух содержал кислород! Свободный, в таких количествах вне земли… боги…
— Шестнадцать процентов кислорода. А еще очень много органики, — киборг на время остановил воспроизведение, копируя данные приборов в отдельный отчет. — Олигопептиды, закись азота. Около шести процентов углекислого газа. И соединения кремния. Весьма интересное сочетание.
— Они что, внутрь идут? — светлые глаза навигатора приобрели форму древних монеток, восхищенно и испуганно переводя взгляд с экрана на экран. — Они… они там с ума сошли, что ли?
— А ты бы не пошел? — с усмешкой спросил синтетик. Крис стушевался.
— Ну, я-то другое дело, я почти опытный…
Показавшийся в свете прожекторов зал впечатлил троицу еще больше. Колонны, постаменты, декорирующие буквально каждый угол и изгиб барельефы, спрятавшиеся в нишах стен бесчисленные полки, скрывающие в своей тени странной формы образования. Чуть прибавив на записи яркость, биолог разглядел еще один ряд колонн, дальше от центра, опоясанных немного оплавленными, но вполне различимыми плоскостями на высоте чуть большей, чем стол, на котором стоял микроскоп перед зрителями. Кое-где на плоскостях располагались оплывшие угловатые объекты, кажется, чаши, и нечто прозрачное, подозрительно напоминающее донышко термоколбы. А потом профессор на записи подошел к одному из стеллажей, поближе снимая снятое Самусом с полки яйцо.
– “Это режимный объект”, — произнес Виктор, вновь припоминая слова безопасника. — Они нашли чужую лабораторию. Быть может, репродуктивную клинику.
Целый стеллаж был занят полупрозрачными ребристыми капсулами, в которых внутри просматривались явно органические, скорее даже, органные образования. Когда в кадре появилось содержимое разбитого сосуда, ученому поплохело.
‘Зародыш. Вне всякого сомнения, это что-то вроде искусственной матки для выращивания эмбрионов, пусть и не совсем обычной формы. И оно определенно очень похоже на наши, современные земные организмы. Боги, да судя по составу воздуха, это действительно лаборатория для выращивания клеточных культур! Земные биотехнологи используют точно такие же пропорции! Это просто не может быть совпадением! И все это не просто не высохло и не окаменело, оно не портилось! Это свежая ткань! Оно было живо, пока мы не открыли двери!’
На экране с номером профессора Орманн толкнул Самуса, выговаривая тому за неаккуратность. Сам профессор тем временем склонился над распластанным на полу кусочком бледной ткани с темными узорами сосудов с намерением собрать образцы. Несколько маленьких лепестков он действительно положил баночки и упаковал в чемоданчик. Но последнюю он задержал в руке, отвлекшись на слова безопасников о странном шуме. Параллельная запись приборов действительно показывала равномерно растущий уровень звуковых помех.
В кадре появились тускло мерцающие внутренним огнем сходящие со своих постаментов статуи.
— А вот и охрана, — с какой-то странной улыбкой сообщил андроид. — Поздновато проснулись.
— Подожди, — Виктор немного отмотал запись, вызвав недовольные возгласы Криса. Навигатор, похоже, окончательно вжился в роль зрителя блокбастера в стиле мокьюментари. — Во-первых, кто-то сломал минимум три из пяти статуй до нашей экспедиции.
В кадре действительно показался один из пустующих постаментов между центральными колоннами. На аналогичном постаменте располагались и четырехрукие статуи.
— Во-вторых, начали они включаться вовремя. Но, похоже, то, что ими управляет, находится не в лучшем состоянии.
Отмотав запись на момент входа в зал, Виктор остановил кадр на первом появлении статуй. Еще чуть-чуть подкрутив настройки кадра, он указал на едва заметные золотые искорки в основании постаментов, словно застрявшие на переходе в статуи.
— Кажется, у кого-то в зарядке сопротивление высокое, — нервно хохотнул навигатор. — Замкнула подставка.
— Чудо, что там вообще что-то работало, — ученый вернул запись на момент с оживлением стражей. — Если я правильно помню, ИИ оценил давность затухания звезды в полтора миллиона лет. Правда, сомневаюсь, что какие-нибудь даже инопланетные технологии способны поддерживать жизнь столько времени. Скорее, лаборатория была построена возле уже прогоревшей звезды.
— Смотрите дальше, — киборг указал на светящиеся полусферы на столе в центре зала. — Похоже, что мы запустили последний рубеж защиты.
Глава 39
— Ух, ты! Красиво светится! — Сандерс нервно поерзал на кресле, рассматривая центральный стол в кадре. — Так, подождите, это макет системы?
— Угу, — Виктор открыл один из скриншотов радиосканирования звезды, сделанного во время ожидания экспедиции. — А это — момент, когда мы засекли загорающийся луч.
— То есть, этот стол управляет планетами?!
— Не думаю. Скорее всего, это некий аналог наших интерфейсов или экранов. Видимо, эта штука предупреждала персонал, когда начинался ЧП.
На записи тем временем статуи загнали бывшего зама начбеза почти под стол, вынуждая того путаться в оборванном рукаве термозащиты скафандра, цепляющийся за корпус бластера. Из-за этого потерявший равновесие безопасник упустил момент, когда когтистая суставчатая лапа чуть не зацепила нагрудный блок экзоскелета и разбила сияющую полусферу звезды.
‘Я не понимаю. Судя по приборам, эта пыль недостаточно горячая, чтобы плавить камень, металл, кости и пластик словно горячий воск. Каков состав этого вещества? Это вообще вещество?’
То, что случилось с кистью Самуса, до сих пор вгоняло биолога в дрожь. А потом еще и колючее лезвие на хвосте статуи ранило профессора. Теперь стало ясно, откуда в его организме такое содержание органических нейротоксинов: помимо “грязи” из капсулы, облепившей половину стража, в основании костистого нароста остались оплывшие, но вполне различимые желоба. Охрана зала когда-то была поистине суровой.
За наступившим после сражения со статуями локальным апокалипсисом и тем, как через него пробирались три хрупкие человеческие фигуры, наблюдали почти молча. На удивление, даже вечно болтливый навигатор никак не прокомментировал спешный отлет с планетоида. Виктор же, окончательно отойдя от первого впечатления, с некоторым сожалением смотрел на кадр с уничтоженным зарядами бластера чемоданчиком профессора. Да, чужеродная органика могла быть опасна, но…