— Ужин? — выпалил житель Рэш, трясясь, — ты, что, ожидаешь, что я соглашусь быть съеденным и не издам ни звука?
— Ну, мне бы этого хотелось, — вздохнул в надежде тигр. — Я никогда не любил есть под музыку. Ну, хватит бояться. Я вам не причиню вреда — большого. Будь вы пониже, я бы вас заглотил разом.
— Ох! — упав на колени, простонал узник. — У тебя нет сердца? Нет совести? Неужели ты в самом деле настолько жесток, чтобы съесть бедного несчастного человека? — С каждым его словом Голодный Тигр отходил немного дальше.
— Но что же мне делать? Мне больше нечего есть, и потом, по закону Страны Рэш Вы должны умереть. Кстати, какое ваше преступление? — грустно поинтересовался он.
— Я певец, — сдавленным голосом начал говорить узник. — Этим вечером, надеясь заработать несколько монет, я остановился под балконом дворца и… — Выпрямившись и развернув грудь, певец разрыдался и начал петь, смешав слезы со словами песни так, что и сам Голодный Тигр в скором времени принялся рыдать, как ребенок. Если исключить слезы, то песня была примерно такой:
— И мне тоже! — Прорычал Голодный Тигр! — Остановитесь! Мне уже плохо. Что это такое? — Это была огромная ветвь бананов, которая со свистом перелетела через забор, а вслед за ней прилетели три луковицы, колбаса, пирог и кочан капусты.
— Они всегда бросают в меня чем попало, когда я пою, — всхлипнул певец, промокнув глаза рукавом.
— Перелайте-ка мне колбасу, — слабым голосом попросил Тигр.
— А ты рраз-разве не собираешься съесть меня? — заикаясь, спросил грустный певец, боязливо протягивая колбасу и отпрыгивая назад, поскольку он все еще ожидал, что тигр на него кинется и откусит руку. Между укусами (а на колбасу у него ушло всего 2 или 3 укуса), Тигра покачал головой.
— Не сейчас, — устало ответил он. Я бы тебя проглотил, но эту песню! Никогда! Человек, наполненный такого рода музыкой, нарушит мое пищеварение. Как пирог?
— Раздавлен, — грустным шепотом ответил певец. — Попробуй лук, — он протянул их Тигру в надежде, но Голодный Тигр только содрогнулся.
— Сам их ешь, — угрюмо посоветовал он, — тебе ж нравится плакать. Дотянувшись до бананов, Голодный Тигр содрал с одного из них кожуру и съел целиком. Следующие три он проглотил таким де образом. Затем, облизывая усы, он с упреком взглянул на певца. — Теперь можешь идти, — сказал он неприветливо. — Твое пение возмутительно, но ты не достаточно злой, чтобы моя совесть была чиста, и не достаточно толстый, чтобы я смог удовлетворить свой аппетит. Давай, уходи.
— Но как же я уйду, — простонал певец, в отчаянии показывая на высокие стены. Не знаю, что вызвало его слезы: печаль, благодарность или лук (он за раз съел все три штуки).
— Ну и здесь ты оставаться не можешь, — нетерпеливо проворчал тигр, — потому что ты должен быть съеден.
— Я спрячусь, — пробормотал узник, дико озираясь вокруг. Но во всем розовом дворе не было ни единого местечка, где бы он мог спрятаться. Он ходил кругами, а за ним кругами ходил Голодный Тигр, и, когда на небе взошла луна и осветила розовые башенки дворца, они обнаружили шатающийся кирпич в каменной кладке. Отчаянно скребя сильными лапами, Голодный Тигр сумел вырыть весь блок, а под ним он обнаружил небольшую влажную подземную комнатку.
Певец был преисполнен радости, заглянув в темную дыру, потому что он уже нервничал, решив, что тигр в скором времени может захотеть его съесть. По правде говоря, Тигр и сам был очень рад. Грустный певец не казался ему аппетитным.
— Вот, — рявкнул Голодный Тигр, закидывая певца и давая ему бананов и капусты. — Сиди тихо и делай что хочешь, только не пой! — Только он задвинул камень, оставив небольшую щель для воздуха, как над стеной появились Ираши и Иппти.
— О, он его съел! — В восторге произнес Ираши, и, хлопая в ладоши, как ребенок, он начал разговаривать с Голодным Тигром в приятной манере, подбирая слова и обещая ему с десяток пленников завтра. Но Голодный Тигр просто развернулся к нему спиной и молчаливо смотрел на луну. Поняв, что никого от него не получит, Ираши и его писарь на цыпочках пробрались в кровати, вполне удовлетворенные новым тюремщиком Королевства.