Совета и секретаря. В то время такие организации как
Коммунистическая партия и Комсомол ещё не играли важной роли в административной жизни деревни, и членство в этих организациях было большой редкостью в нашем селе.
Однако с развёртыванием коллективизации эта система самоуправления была ликвидирована. Общая деревенская сходка и сельский Совет лишились своей силы в пользу коммунистической партии, членство в которой стало возрастать среди сельских жителей. Организация коммунистической партии, подменив собой сельский Совет по всем вопросам, стала хозяином села, диктуя свои решения на общем собрании его жителей. В результате, общее собрание превратилось в послушную марионетку компартии. То же произошло и сельсоветом. Только коммунисты и комсомольцы или люди с несомненной преданностью партии и правительства имели право быть избранными или назначенными на ответственные должностные посты.
Вскоре после появления нашего "тысячника" в селе возникли две новые организации: Особый Отдел и Рабоче-Крестьянская Инспекция. Обе стали наводить ужас на жителей села.
Особый Отдел был составной частью ГПУ. Официально его представлял только один человек, занимавший кабинет в сельсовете и всегда одетый в полную форму ГПУ. Всё, что происходило за его дверями, а также имена его секретных агентов, оставались для нас загадкой. Однако считалось, что в каждую Сотню был внедрён один осведомитель, информировавший ГПУ о каждом жителе села конкретной Сотни.
Рабоче-Крестьянская Инспекция представляла собой местную форму одноимённого Комиссариата. Позже это стало называться Комиссией
Государственного Контроля. Задачей Инспекции была проверка работы государственных организаций и выяснения преданности их работников. С провозглашением полной коллективизации партия и правительство уполномочило этот Комиссариат полностью контролировать эту политику.
Рабоче-Крестьянская Инспекция также была представлена в нашем селе одним человеком. Конечно же, он был приезжим. Для помощи ему была создана комиссия из пяти человек. У него имелись свои секретные осведомители, шпионившие за местными представителями власти. Когда он обнаруживал "несогласие", он возлагал на себя роль судьи и выносил окончательное решение.
Для выполнения решений по коллективизации партия и правительство мобилизовали все свои центральные и местные силы. Они вовлекли целиком всю партийную пропагандистскую машину, все вооружённые силы, секретную и гражданскую милицию, то есть практически все организации и государственные институты. Комсомольцы, пионеры и комнезамцы стали наиболее активными и эффективными средствами в руках местных коммунистов.
Комсомол – это коммунистический союз молодёжи, созданный в 1918 году. Молодёжь в возрасте четырнадцати – двадцати шести лет могла стать членом этой организации, а в будущем – членом Коммунистической партии. Таким образом, в системе советской политической иерархии комсомол занимал второе место. Под руководством коммунистов эти молодые люди оказались самыми исполнительными и неудержимыми в нашем селе. Их ответственность и занимаемые должности уступали только коммунистам. Главой комсомольской организации был кандидат в члены партии, присланный в наше село из районного центра.
Пионерская организация была организацией для детей в возрасте от восьми до четырнадцати лет. Пионеры выполняли функцию осведомителей и помощников. Хорошо известный случай с Павликом Морозовым служит примером того, как компартия и правительство использовали детей в своих целях. Сын бедного крестьянина, Павлик Морозов, жил в далёкой уральской деревне. Четырнадцатилетний школьник прославился за одну ночь на весь Советский Союз, донеся властям на своего отца и некоторых соседей о том, что они прячут продукты для его же семьи.
Все эти люди, включая его собственного отца, были арестованы и бесследно исчезли. Павлик был убит возмущёнными жителями деревни, в числе которых был и его родной дядя. Павлик Морозов стал национальным героем. Его именем называли деревни, организации, улицы и воинские части. Историю его жизни и "подвига" навечно занесли в энциклопедии и словари.
Таким образом, партия поощряла детей, особенно пионеров, следить за своими родителями и доносить на них или кого-то другого, кто не хотел подчиняться партии. Такое предательство считалось героическим поступком и ярким проявлением советского патриотизма.
Комнезём – сокращённое название Украинского Комитета незаможных селян (Комитета крестьянской бедноты). Такие комитеты впервые возникли в России летом 1918 года по инициативе местных партийных организаций. В них вошли беднейшие крестьяне и сельскохозяйственные сезонные работники, и назывались они Комбеды. На Украине эти комитеты, Комнезёмы, появились в мае 1920 года, когда коммунисты захватили Украину в третий раз. Если в России Комбеды были распущены ещё в ноябре 1918 года по решению Четвёртого Всесоюзного Съезда
Советов, то на Украине такие комитеты просуществовали до 1933 года и стали самым эффективным инструментом агрессивной коммунистической политики в украинских деревнях. Комнезём стал важной принадлежностью каждого украинского селения. Его назначение было двояким: проведение революционных преобразований в деревне и обеспечение поставок государству сельскохозяйственной продукции. На Украине коммунисты ещё использовали эти комитеты в качестве средств на путях коллективизации. В целом, они получили известность как органы пролетарской диктатуры в украинских деревнях и сёлах.
Так была запущена чудовищная машина по коллективизации. Она перемалывала, раздавливала, выталкивала и била. Ей управляли человеческие существа, и она работала на человеческом материале. Она была безжалостной и ненасытной. Начав работать, её нельзя было остановить, и она продолжала поглощать всё больше и больше жертв.
Сотни, Десятки и Пятёрки с их комиссиями, пропагандистами, агитаторами и управленцами: комсомольцами, пионерами и организациями
Комнезама; общие собрания колхозников, сельсовет и комитет управления стали шестерёнками этой уродливой машины, а партия – её опытным оператором.
ГЛАВА 3.
Мы ощутили эффективность этой новой административной машины уже на первом собрании. После пояснений, как будет работать новое сельское начальство, и прославление партии за введение такого "гибкого и эффективного" руководства на селе, председательствующий собрания дал слово следующему оратору, агитатору одной из Сотен. Председатель представил его "товарищ профессор". Я в то время был школьником и испытывал чувство преклонения и уважения к людям, несущем ученье в массы. Тем не менее, выступление этого человека не внесло ничего нового. Он просто повторил всё то, что мы поневоле уже заучили наизусть.
Для начала "товарищ профессор" описал, как несправедливо крестьяне страдали под властью богачей. Пришло время, подчеркнул он, когда сельские жители могут отдать долги такой несправедливости. Он призвал беднейших крестьян не испытывать чувства жалости к кулакам и, что нас больше всего испугало, уничтожать их! Убийство богачей, провозгласил он, было единственным способом для беднейшего крестьянства встать на путь лучшей и более процветающей жизни.
Мы сидели молча, давая возможность словам проноситься над нами. Но мы не могли оставаться равнодушными ко всему услышанному. Нами овладело чувство приближения ужасной катастрофы. Раньше нам уже говорили о коллективизации, о раскулачивании и даже о ликвидации кулаков как "социального класса". Но до сегодняшнего дня никто не требовал и не призывал к убийству кулаков. Теперь этот человек рассуждал об их уничтожении как о деле чести и большой заслуге.
Сделав паузу, "товарищ профессор" начал рассуждать о коллективизации. Он нарисовал простую и привлекательную картину.
Партия и правительство хочет сделать жизнь каждого крестьянина проще и более обеспеченной. Работа в колхозе будет менее трудной и более прибыльной. Таким образом, крестьяне будут защищены от эксплуатации кулаками. Наконец, заглянув в свои бумаги, он дал понять, что партия и правительство приняли постановление провести полную коллективизацию, и ничто не может изменить этого решения. Он добавил, собственно говоря, что мы должны быть благодарны за это, потому что народ и партия едины. После этого он засунул свои бумаги в карман, отпил немного воды, вынул папиросу из роскошного портсигара и уселся на своё место. Мы пребывали в полном молчании.