— Вот так, девочка, — ласково подбадривает меня хриплый шепот Сергея. — Давай, Даш, кончи. Не надо спектаклей, я все почувствую и так.
Это невыносимо!
Сережа терзает чувствительную плоть, сетчатая ткань трусишек лишь добавляет остроты, а вовсе не притупляет ощущения. Я чувствую абсолютно все, и когда он двумя пальцами начинает поглаживать клитор с двух сторон друг другу на встречу, я взрываюсь. Свет меркнет, умолкают звуки, остаются только волны, накатывающие на мое тело.
— Вот так, малыш, — слышу я как сквозь вату. — Умница.
Сережа все еще поглаживает мою киску, жалеющим движением, которое продолжает посылать легкие спазмы куда-то глубоко внутрь меня.
Едва я начинаю немного тверже стоять на ногах, до меня доходит смысл произошедшего. Я так возбудилась от взглядов и танцев, что стоило Никитину ко мне прикоснуться, как я почти сразу кончила!
— Не надо самобичеваний, Даш, — Сергей, похоже, читает мои мысли. — Единственная пострадавшая сторона здесь — я.
Да, бугор на его джинсах прямо-таки угрожающий.
Он нежно меня целует и убирает руку, без горячих пальцев влажная киска буквально сиротеет.
— Ты еще готова продолжать свидание?
Глава девятая
Тяжело опираюсь на раковину.
Получив мой мяукающий утвердительный ответ, Никитин оправил на мне платье, вернул на место бретели и вышел, оставив меня приводить себя в порядок.
— Даш, похоже, танцы нам сегодня противопоказаны, не возражаешь, если я сменю сценарий свидания? — спросил он. Я мотнула головой одобрительно, хотя, можно подумать, дело было в танцах.
Бросаю взгляд на наручные часики. Десять часов вечера.
Свидание началось часа полтора назад, а я уже успела получить оргазм. Какой кошмар! Это совершеннейшее бесстыдство. Я отнюдь не синий чулок, но вот так, разогреться до такой степени, что пришлось разрешить снять напряжение в публичном месте… Этот мужчина — дьявол. Теперь понимаю, Катькины невнятные объяснения на вопрос, как это она решилась дать мужику, которого увидела в первый раз в жизни.
Господи, а что обо мне думает Никитин? Хожу с вибратором, завожусь от невинных танцев, кончаю от руки. Решил, что я течная сучка? Как в глаза-то ему смотреть?
Собравшись с духом, возвращаюсь к Сергею, но он не оправдывает моих ожиданий. В его глазах нет осуждения или пренебрежения. Только восхищение.
— Ты была восхитительна, — вызывает он у меня очередной румянец.
Бросаю взгляд на его ширинку. Стояк на месте.
— Не смотри туда, — угрожающе взрыкивает он. — Иначе свидание закончится прямо здесь и сейчас.
Не сказать, что я опечалюсь, если оно перейдет в другую плоскость, понимаю я.
— Постарайся не думать об этом, — снова читает мои мысли Никитин. — У тебя все написано на лице, а я и сам только об этом и думаю. Кто-то же должен проявить сознательность! Я не смогу. Остаешься ты.
Приятно подобное слышать, что ни говори. Кружить голову такому мужчине — весьма лестно.
— Что ты предлагаешь поменять? — спрашиваю, еле удерживаясь, чтобы снова не посмотреть Никитину ниже пояса. Словно черт в меня вселился. Хочется его провоцировать.
— Предлагаю покатать тебя в карете по старому городу и посмотреть на световое шоу. Если ты, конечно, любишь кареты и световое шоу, — усмехается Сергей.
— Прекрасный план, — поддерживаю я.
Пока мы одеваемся, нам приносят небольшую термосумку.
— Что там? — любопытствую.
— Термос с горчим морсом и какая-то снедь на перекус. Я не хочу, чтобы ты замерзла, да и ты толком не поела.
— Ты тоже, — замечаю я.
— У меня голод другого рода, — краешком губ улыбается Никитин, и я прячу хитрую улыбку в шарф.
— Довольна, да?
— Ага, — признаюсь я, вызывая у него уже не улыбку, а смех.
Спустившись с «Теплых крыш», мы снова окунаемся в суету вечернего города, который празднует день Влюбленных, но теперь парочки меня не раздражают, я приветливо им улыбаюсь, ухватившись покрепче за локоть Сергея, который уверенно куда-то меня ведет, разрезая бурлящую толпу как ледокол. И впервые на свидании мне не хочется задавать вопросов, куда мы, долго ли идти. Сейчас я даже готова гулять по городу, лишь бы этот вечер не кончался.
Но цель оказывается довольно близкой, пролетев хихикая квартал, мы сворачиваем во двор театра драмы, где, будто мечта маленькой девочки, ожидает карета Золушки. Нарядная, голубенькая с позолоченной краской на вензелях, запряженная в двойку белых лошадок. Настоящая карета!