Катька, когда мне звонила днем во время всех этих их переездов от памятника к памятнику, сказала, что, по крайней мере, им легко было найти свою невесту в толпе других бабцов в белых платьях, решивших бракосочетаться в этот же день.
Вот и я смело ориентируюсь на роковое рококо и перо в прическе, хотя в соседнем зале тоже празднуют чью-то свадьбу. И я почти достигаю свое цели, благодаря своей бдительности я избегаю столкновения и с Жанкой, и с Роговым, и еще с парой просто неприятных родственников Наташки, которых даже она не очень хотела звать, но от родни не отбояришься, и уже на подступах к невесте меня перехватывает цепкая сухонькая ручка.
Рука принадлежит Наташиной бабушке, которой вообще-то, чтобы она не скучала пригласили ее подругу-соседку, но Елена Тимофеевна никогда особенно не любила общество сверстниц, намного больше ее интересовала молодежь и наставление ее на путь истинный. Наставлять Елена Тимофеевна может бесконечно.
— Дашенька, как давно я тебя не видела, — тонкий голосок глуховатой бабуленции разносится по всему фойе. — А что ты, детка, одна? Все после Ленчика не оправишься?
Я, конечно, понимаю, что Елена Тимофеевна помнит меня еще в спущенных гольфах, но сейчас мне очень хочется заткнуть ей рот.
— Не расстраивайся, Дашенька, — продолжает она громогласно вещать. — Годы уже не юные, но кругом полно разведенных. Может, и здесь кого приглядишь.
Я в паники озираюсь вокруг. Ну ладно Наташка, она, как никак, невеста, у нее и так хлопот полно, а Катька-то куда делась? Только что ведь ее видела.
Наверно, побежала встречать Коршунова, который к идее посетить свадьбу оказался благосклонен, а вот мотыляться по городу весь день, к огорчению Кати, обожающей свадебные традиции, отказался, сказав, что он свое отстрадал, поэтому прибудет прямо в ресторан.
Неужели меня никто не спасет?
— Я тут видела двоих приятных молодых людей, со стороны жениха родственники, тебе стоит обратить на них внимание.
Припоминаю я их. Одному восемнадцать, другому девятнадцать. Покуривая на крыльце, они обсуждали какую-то милфу, которой один планировал вдуть, когда она напьется, а второй рассчитывал потерять с ней девственность. Это меня здорово повеселило, так как парни явно пыжились друг перед другом, определенно завышая свои шансы. Хихикала я ровно до тех пор, пока не поняла, что та «горячая милфа» — это я.
В шок меня ввели не слюни подрастающего поколения на мое декольте, а то, что я, оказывается, уже перекочевала в категорию горячих мамочек.
Капец! Мне двадцать семь всего!
— Хотя бы посоветовала тебе, если позволишь, — продолжает бабуся. Кто ж вам, Елена Тимофеевна, запретит, вздыхаю я. — Выбрать мужчину постарше, посолиднее…
Я уже готова закрыться ото всех букетом, потому что на нас оглядываются, и Жанка тоже все слышит и уже стремится ко мне, планируя досыпать соли на мои раны.
Терпение мое дает трещину, и я собираюсь по возможности вежливо, а если не прокатит, то и не очень, отвязаться от Елены Тимофеевны, как чья-то наглая рука обнимает меня за… скажем, за талию, точнее рука ложится на ту опасную границу, где талия теряет свое благородное название.
— Я достаточно солиден по мнению уважаемой дамы? — слышу я над головой голос, от которого у меня внутри все переворачивается. — Прости, малыш, я опоздал.
Глава семнадцатая
— Пробки по пятница просто адские, — Никитин как ни в чем ни бывало целует меня в висок и перехватывает букет, которым я практически подметаю пол.
Уже за одно это я готова его простить, но не прощаю.
Видимо, что-то такое отражается у меня на лице, потому что Елена Тимофеевна, питающая слабость к бородатым мужчинам, тут же встает на сторону Сергея:
— Деточка, нельзя же быть такой нетерпимой, — увещевает она меня и тут же добавляет заговорщицким громогласным шепотом мне на ухо: — Не кочевряжься, а то и этот бросит.
Господи, за что мне это?
— Ни за что, — реагирует Никитин. — Такая кор… девушка нужна самому.
— И как вы с такой капризулей уживаетесь? — кокетливо интересуется Елена Тимофеевна. — Свадьба-то скоро?
Я готова провалиться сквозь землю.
— Нормально уживаемся, не без хардкора, конечно, но кому сейчас легко, — пожимает плечами Сергей. Как прелестно он проигнорировал вопрос о свадьбе. Была бы его девушкой, глаза бы выцарапала потом наедине.
— Не без чего? — вопрошает старушка. Слово хардкор она еще не осилила. Пока в ее обиходе только «зашквар» и «бомба».
— Не без кроликов, — невозмутимо поясняет Никитин. Елене Тимофеевне понятнее не становится, зато я покрываюсь своими знаменитыми красными пятнами. Очень гармонируют с красным платьем, наверное. — Вы позволите вас покинуть?