— Отличный выбор, Даш, — глаза Никитина блестят. Он подносит головку к моим губам и водит по ним гладкой плотью. — За свою грубость я попросил прощения. А вот ты — нет. Я ведь не обманывал тебя, малыш. Я мечтал о том, как будешь извиняться. На коленях. Представлял себя внутри бархатистого ротика со смелым язычком. Проси прощения, Даша.
Я прошу. Со всем усердием я ласкаю головку, тычась напряженным кончиком языка в ее сердцевинку, обводя им вокруг и щекоча уздечку. Я вбираю в себя ствол настолько, насколько могу, и причмокивая скольжу губами, чувствуя каждую венку. Ласкаю яички и снова продолжаю отсасывать так старательно, что Сережа не выдерживает и портит мне прическу. Направляя член мне за щеку, уже он стонет не скрываясь.
Подключив руки, я стимулирую Сережу, пока он не выбрасывает мне в рот струю спермы. Ее много. Похоже, без меня у него не было приключений.
Подняв меня на ноги и прижав к себе, Сережа целует меня, гладит по спине и крепко обнимает.
Словно по мановению волшебной палочки окружающие звуки становятся слышны отчетливее. И понимаем, что кто-то колотит в дверь подсобки. Хихикая, как пара подростков, мы наскоро приводит одежду в порядок, и открываем страждущему.
— А я говорила, что она тут! — вопит Жанка.
— А я говорила, — возражает Елена Тимофеевна, — что мужик «бомба»!
Эпилог
— А я говорю, тебе не хватает пера вот сюда, и банта вот здесь, — тыкает в меня пальцем Наташка, другой рукой обхватив себя за экватор. Двойню ждет. Сильно ждет. Задолбалась уже таскать такой вес.
— Давай без пера, — умоляю я слезно. — Я и так вся нервах, не хватало, чтоб у меня перед носом еще перо раскачивалось!
— Как вы вообще решили пожениться, — удивляется Катюха, по пятому разу расправляя подол моего свадебного платья, которое оказалось крайне мнущимся. — Вы ж оба уверяли, что свадьба — это не для вас!
— Странно, что вас не вдохновила моя свадьба, — хмыкает Наташа. — Уж вы там так зажгли, что мы с Андрюхой чуть досрочно брачную ночь не начали. А соседнему залу еще лучше слышно было.
— А вам лишь бы все обломать! — огрызаюсь я. — На фига было к нам ломиться?
— Да разве ж это мы? — хихикает Катя. — Это Жанка! Она застукала двоих пацанов подсушивающих под дверью с красными потными рожами и держащимися за ширинки. Она-то и созвала народ. Из зависти, наверно. У ее мужа такой живот огромный, я не представляю, какую позу надо выбрать, чтоб таки все случилось в постели успешно.
— Ой, ничего не говори про живот, — кряхтит Наташка, усаживаясь на банкетку. Еще три с половиной недели. Кошмар какой-то!
— Как твои офисные стервозины?
— Да расслабились совсем, давно я их не кошмарила. Они мне на день конституции подарили наручники в меховой оплетке. Ну я и сказала, мол, к свадебному платью не подходит. Вот у них морды вытянулись, — хихикаю я. — По закону подлости Никитин обнаружил наручники у меня в сумке, когда искал мой зарядник. Чего было… — я мечтательно закатываю глаза.
— Кстати, возвращаясь ко всяким узам. Так чего? Как вы докатились до ЗАГСа-то? — продолжает пытать меня Катя.
— Да так все спонтанно как-то получилось, — пожимаю я плечами. — Он опять спросил меня, как я хочу, а я возьми и ляпни, что хочу в брачную ночь кончить.
— Так! — звонко захлопывает Полина каталог свадебных платьев. — Я, конечно, догадываюсь, зачем вы женитесь. И явно не для того, чтобы яичницу вместе жарить или цветочки сажать. Я даже морально готова к младшему брату или сестре, но когда дело касается моего отца, я предпочитаю не помнить, откуда берутся дети!
Ой, я забыла, что Полина еще тут. Мои знаменитые красные пятна являют миру себя во всей красе.
— А как же рассказать нам, что ты задумала на эту брачную ночь? — канючит Катя.
— Потом поделитесь, когда я свалю в универ! — отрезает грозно Полина, но глаза ее смеются.
В дверь стучат, любопытная Катька высовывает нос в щель:
— Чего надо?
— Дашу позови, — слышу я голос Никитина. Господи, скоро я тоже стану Никитиной!
— Не-а, невесту до свадьбы видеть не положено, — отказывает Катюха жениху в аудиенции.
— Да я ее только утром в душе вые*…
— Папа! — возмущается Полина. — Здесь же дети!
Мы все дружно смотрим на Наташкино пузо. Наташа начинает ржать.
— Вот поэтому и нельзя тебе ее видеть, — вздыхает Катя. — Сейчас все помнешь, прическу испортишь, макияж слижешь…
— Буду знать, как Коршунов женихался. Кать, не нуди. Отдай мне мою невесту! — ругается Сергей.
А у меня внутри все замирает от того, как он говорит «моя невеста».