Поэтому когда, в середине октября, она попросила меня съездить узнать почему ее лаборантка Аня третий день не выходит на работу. Я сразу прихватил москвича Серегу из студентов полставочников и рванул по выданному адресу в Кузьминки. Правда я заметил, что Серега погрустнел, когда я сказал ему куда мы едем. Но я тогда не обратил на это внимания. А его гонор героя-пограничника самых южных рубежей нашей Родины, не позволил ему рассказать мне об этом очень криминогенном районе Москвы.
С работой штурмана Серега справился на отлично. Я оставил его охранять мотоцикл и поднялся на второй этаж двухэтажного восьмиквартирного дома. И совершенно не обратил внимания на трех парней, куривших на лестничной площадке. В коммунальной квартире гуляли, дым стоял коромыслом и чувствовалось, что скоро заспивают или подерутся. Однако до «мордой в салат» было далеко. Аня была на недельном больничном листе по уходу за ребенком и как сказал ее муж, обреталась у тещи вместе с детьми. Я знал, что ей девятнадцать, но не знал, что у нее двое детей погодков. Вопрос был прояснен и я вышел во двор, а там начиналась драчка. Серега отбивался от троих парней, оттеснявших его от цундапика. «Картина маслом» — пограничник на посту. В куртке «Аляска» имелась впереди парочка высоких карманов и в одном укромно находился один из даренных кастетов. Одел я его в секунду, прямо на перчатку. Все таки десять лет жизни через пустырь от жилых бараков настоящих каторжников, из расформированного в 1954 году Сахалинлага, оставляет след. Шустряк который рванул ко мне на перехват, получил сапогом в голень, кастетом по голове и ушел в аут. Самый малый, ну а кто бы еще, достал нож. Ну да и ладненько, мне пришлось взять шлем в левую руку и из правосторонней стойки сбить его удар ножом, а кастетом пробить в скулу, этого хватило. Серега, с оставшимся третьим участником сшибки, следили друг за другом. Ожидая дальнейшего развития событий. Обстоятельства сложились не в пользу третьего урки. Поэтому и руки он из кармана не вытащил, а отступил к выбывшим из строя приятелям. Не обращая внимания на угрозы типа, да ты знаешь на кого…, быстренько моторизовано слиняли с места происшествия. И тут меня достал отходняк, ведь та мелкая падаль, пытался ткнуть меня ножом в печень. И этот гад, был очень быстр и уверен в своем умении владеть финкой. Ведь эта тварь била на поражение.
Я остановился у обочины, переждать заколотившую меня дрожь. Серега был не в лучшем состоянии. Почти попали.
Через пару дней вместе с Аней, закрывшей больничный, пришел ее муж, позвавший меня переговорить. В курилке он доходчиво разъяснил мне сложившуюся ситуацию. Мол те бакланы, в общем сущая мелкота. А вот главарем у них был серьезный дядя, имеющий авторитет в преступном мире Москвы. Поэтому мне нужно оглядываться. То, что я работаю вместе с Аней, известно уже многим.
Аня уже доложила обо всем произошедшем своей начальнице и та меня вызвала для разговора. Я пробовал прикинуться фуфайкой, но это не прошло, пришлось «признаться», что бил гаечным ключом. Как оказалось это недостойно комсомольца. Женщины…
Меня срочно «вступили» в комсомол перед отъездом с Сахалина, для повышения рейтинга абитуриента. И вот сейчас это аукнулось у Валентины Ивановны.
Ситуацию с уголовниками нужно было разруливать и поэтому в воскресный день я напросился в гости к Ане, точнее к ее мужу. Ее муж в свое время отбывал срок и не один, по малолетке. Но резко завязал с уголовным прошлым, женившись на Ане. А в своих сыновьях души не чаял, но… иногда срывался в загул с бывшими дружками.
Дома Аня накрыла стол на общей кухне и не успели мы поднести ко рту вилку, после первой (я вообще то почти пил и не курил, но мог), как народец и заявился. Страдальцы остались во дворе. А на кухню вошли двое мужчин, один лет тридцати пяти с волчьим взглядом, другой седой и морщинистый с полным ртом нержавейки. Типичный Акела. Они вдвоем по хозяйски прошли к столу. На столе стояло три бутылки на пятерых, пришедшим налили по три четверти стакана, нам по сто грамм и на третьем заходе водка закончилась. Я залез в сумку и достал еще три бутылки и сахалинскую закусочку. Народ повеселел. Закончив и эту троицу бутылок, меня попросили выйти перекурить. Вышел под тревожным взглядом Ани и виноватым взглядом ее мужа.
— Мужичок, ты каковских и чего такой отмороженный, что валишь людей в их доме? — спросил Акела.