Понятие «красноречие» вошло в обиход в начале XIV века для обозначения искусства публичного выступления. В этом смысле оно было связано со сценой, церковным амвоном и – что было намного чаще – с политикой. Но в начале XVII века это понятие стало употребляться шире – теперь оно касалось не только идеи риторической отработки речи или ее украшения, но и ее уместности и правильности. Словарь 1604 года Роберта Коудри (Robert Cawdrey) определял это понятие как «искусство говорить красивые речи», а его последователь Эдвард Филлипс (Edward Phillips) в своем словаре «Новый мир английских слов» (New World of English Words) от 1658 года определил его как «ораторское искусство и искусство правильной речи». Как видите, прошло немало веков, прежде чем правильность речи стала важнее ее красоты.
Высший пилотаж в искусстве английского красноречия был показан в пьесе Джорджа Бернарда Шоу «Пигмалиона» (1913), в которой цветочница Элиза Дулитл просит профессора фонетики научить ее «говорить благородно», чтобы она смогла осуществить свою мечту и устроиться работать в цветочный магазин. Уже из названия пьесы ясно, что процесс работы над речью девушки здесь рассматривается как своего рода процесс преображения; так же как Галатея, которую Пигмалион создал из камня и оживил, Элиза Дулитл рождается заново после того, как осваивает науку изящного и правильного произношения слов взамен нечленораздельных воплей: «У-у-аааааа-у! О-у-ууууу!» Благородная речь преображенной Элизы – нечто гораздо большее, чем просто внешнее проявление ее успешного овладения изысканными манерами. Это показатель того, что знание ее идет изнутри: речь ее осмысленна, потому что она – результат не внешних перемен, а внутренних!
Упражнения для идеального владения голосом тесно связаны с упражнениями по вокалу. Начиная с XIX века было разработано множество методов и техник, чтобы сделать голос певца более сильным и выразительным. Некоторые из них мы приводим в этой книге, они могут стать весьма эффективными, особенно когда нужно сделать голос сильным, расширить его диапазон и в дальнейшем поддерживать на хорошем уровне, чтобы не потерять. Физическая работа, связанная с обучением вокалу, как правило, тесно соседствует с творческой работой. Певцы и ораторы часто рекомендуют при постановке голоса детально представить в воображении свои артикуляционный и дыхательный аппараты – диафрагму, грудь, гортань, глотку, язык, голову, – чтобы видеть всю телесную архитектуру с ее галереями, коридорами, куполами и сводами, которая имеет мало общего с реальной анатомией. И, конечно, здесь важна не столько точность представления воображаемой картины, сколько понимание того, как в рамках этой картины рождается голос.
Первые педагоги, занимавшиеся постановкой голоса, считали, что голос – это совокупность физиологических и эмоциональных данных. «Голос зависит от тела, однако голос и тело подчиняются уму, – писал в XX веке один преподаватель вокала, утверждавший, что голос может быть слабым как по физическим показателям, так и по психологическим. – Отсутствие надлежащего контроля над эмоциями всегда связано с отсутствием или неправильным использованием голосовых данных», – продолжал он, и мы, пожалуй, согласимся с ним в том, что «плавному течению речи вредят пренебрежительность, напыщенность или жалкие попытки казаться образованным». Это всегда происходит, как утверждает он, «из-за незрелости ума, неспособности контролировать эмоции или ненормального психического состояния». За последние десятилетия взгляд на постановку голоса расширился, и теперь речевые тренинги ведут не только педагоги по вокалу и театральные педагоги, но и специалисты по духовным практикам, обучающие медитации, пению и йогическому дыханию (пранаяме). Работа над голосом ведется теперь параллельно с работой над формированием и изменением своего духовного состояния.
«Плавному течению и вредят пренебрежительность, напыщенность и жалкие попытки казаться образованным»
Голос и самоидентификация
Голос является одним из самых мощных и универсальных инструментов нашего тела, но довольно часто мы совершенствуем его при помощи различных технических устройств, таких как рупор, мегафон и микрофон, усиливающих звук, или устройств, транслирующих голос на большие расстояния, таких как телефон и радио, или же устройств для фильтрации голоса и его изменения, или искусственных систем генерации речи, как у Стивена Хокинга, которые помогают воспроизвести утраченный голос. Может даже показаться, что у нас существует опасность потерять реальный, естественный голос среди этой какофонии (от др.-греч. κακός – «плохой» + φωνή – «звук») голосов, усиленных, улучшенных, дополненных различными оттенками. Но все эти приспособления можно рассматривать как расширение тех способностей, которые присущи голосу как исконному человеческому свойству, которые содержат в себе заманчивое, головокружительное обещание самоизменения. И не в последнюю очередь это уникальность, неповторимость голоса, дающая ему возможность создавать невероятные сочетания с другими голосами в ансамбле или хоре.