— Да, доктор… Конечно… Простите меня, расклеился… До свидания. А на выходные ее можно забрать?..
— Пока нет, пока колем ее… Может, через пару недель. У вашей жены контрольное обследование через… — заглядывает в папку, — через шесть дней. Посмотрим, тогда решим.
— У Анны день рождения через одиннадцать дней…
— Вот и хорошо, если все будет в порядке, сможете устроить ей домашний праздник.
Лев заходит в палату. Анна спит, замерев в нелепой позе.
Лев укладывает ее удобней, садится на край постели и смотрит на нее долго. Потом прижимает ее ладонь к губам.
«Моя рыжая Белочка… Почему я не могу взять на себя твою боль?.. Отдай мне… отдай ее мне… Пусть меня колют, режут… пусть мне будет больно. Нет, тебе и тогда будет больно… как мне сейчас. Так что все одно… Это наш… наш общий крест… И нести нам его вместе… мы же не можем по–другому, правда?.. Господи!.. Где же ты есть? Вмешался бы…»
Он встает, берет с тумбочки вазу со слегка увядшим букетом больших ромашек, споласкивает вазу, наливает в нее воду и ставит лилии. Глянув на ромашки, выбирает несколько еще свежих, обламывает стебли и укладывает головки в тарелку, в которую наливает немного воды.
Склоняется над женой, целует и выходит.
На улице уже совсем темно. Выехав за ворота, на автобусной остановке Лев замечает свою попутчицу.
«Тетушка, что это ты припозднилась? Надеюсь, свекор твой… надеюсь, ему не хуже…»
Он подъезжает к ней и открывает правую дверь:
— Садитесь. Поедем назад.
— Ой, это вы?.. Что ж это, меня, что ли, ждали?.. Нет, езжайте… Автобус через пятнадцать…
— Да что вы в самом деле!.. Садитесь.
— Нет, не могу, вы меня сюда бесплатно…
— Садитесь скорей, меня сейчас оштрафуют по вашей милости! Здесь стоять нельзя.
— Ой, ну вы… Прямо не знаю… — Садится.
— Ремень.
— Что?
— Ремень пристегните.
— А, да–да.
— Ну как ваш свекор?
— Спасибо… так же. Ходит уже. После операции он. Кушает только плохо. Худой…
— Давно оперировали?
— Три недели тому.
— И что говорят?
— Что они скажут? Не знают… От организма зависит.
— Ну, если бы не знали, не оперировали бы.
— Говорят, вырезали все… метастазов не было. Он вообще–то сильный, здоровый всегда был. Курил только много… вот в легких и завелось. Такой человек хороший был… Ой, что это я? был! Есть! Господи… Может, поправится еще… Но почему такое всегда с хорошими людьми?
— А вы говорили: с добрыми — добрый…
— Ой, да… Что же это? как же?.. А вы у кого были?.. Ой, не надо, если не хотите… Я совсем совесть потеряла…
— У жены.
— Ой… простите…
— Не извиняйтесь.
Лев включает музыку, не желая сейчас разговаривать ни о чем.
«Эх, тетушка… Свекор — не муж, и теща — не жена. Им вроде положено раньше… уходить. У тебя муж останется — кольцо вон на пальце…
Белка, не уходи. Я не знаю, как жить без тебя. Для чего? Я люблю тебя, Рыжик… И еще мне очень больно. Очень, Анна…
Почему так мало, Господи? Почему пять лет? Мы что, не заслужили больше? Или за такую любовь нужно жизнью рассчитываться?.. Любовь — кровь… Почему? Почему, Господи, за стеной нашей квартиры смертным боем бьются муж с женой, вот уж лет тридцать, поди… и ничего, живы… и не болеют. Кто мне объяснит что–нибудь? Кому тетушкин свекор мешал? Я ей верю, что он мужик хороший. Верю! Она врать не станет, она сама хорошая. Тетушка…»
— Как вас зовут?
— Светлана.
— Очень приятно. Меня — Лев. Или тигр. — Усмехается.
Светлана смотрит на него, не понимая шутки.
— Правда, Лев, Лев Сергеевич, если угодно. Я в год Тигра родился, меня жена иногда тигром зовет.
— Ой, я тоже… Только вы ни на льва, ни на тигра не похожи.
— Правда? Жаль.
— Почему?
— Мне кажется, настоящий мужчина должен быть похож на…
— А вы и похожи на настоящего мужчину. Вы мне моего свекра напоминаете. Он тоже настоящий мужчина. Правда!
— А что такое настоящий мужчина?
— Ну, не знаю… Нет, знаю, конечно, только объяснить не могу. А вы знаете?
— Откуда мне знать? Я в мужчинах не разбираюсь.
— Вот вы даже шутите, как мой свекор… Во всем–то вы разбираетесь. И даже знаете, что вы — настоящий мужчина. Только вы скромный. И никогда в этом не признаетесь. Вам жена говорила, что вы?..