— М–м–м…
— А твою гени–ик! — альную идею мы отложим про запас. О’кей?
— Кей о.
Лев и Виктор подходят к гардеробу. Нянечка, не дожидаясь просьбы, говорит:
— А ваша жена гуляет.
— Прекрасно. Спасибо.
Они идут по главной аллее. Лев замечает в стороне сидящую на скамье Анну. Она сидит с тетрадкой на коленях и с ручкой в руке. Глаза закрыты, лицо она подставила лучам закатного солнца. Ее темно–рыжие волосы, рассыпанные по плечам, сияют огнем.
Услышав приближающиеся шаги, Анна оборачивается. Увидев Льва, она вскакивает и бросается ему на шею:
— Левушка! Милый мой! Мне сказали, что я тебя так напугала вчера…
Лев целует ее, забыв о Викторе и о больных, прогуливающихся по саду. Виктор смущенно отходит в сторону.
Спохватившись, Лев представляет Анне друга.
— Это Виктор… Анна.
Виктор говорит:
— А мы знакомы.
Анна смущенно пожимает плечами:
— Простите…
Лев:
— Анна, Виктор хочет поговорить с доктором. Ничего, если он представится твоим кузеном?
— Ничего…
— Иди тогда, кузен. Второй этаж, первая дверь в лоб. Поговори, а мы тебя здесь подождем.
Виктор уходит, а Лев и Анна садятся на скамью. Анна, приникнув к мужу, ласкается, как котенок, о его щеку.
— Ты измучился со мной…
— Что моя Белка хочет услышать?
— Прости… Я ерунду говорю…
— То–то! Как ты себя чувствуешь? Что тебе вкусненького приготовить? Доктор разрешил.
— На наш праздник?
— Думаю, про наш праздник он не знает. А тебе спасибо за поздравление. — Целует Анну. — От Ленки телеграмма. Поздравляет. Прилетает в пятницу.
Анна тусклым голосом произносит:
— Ура–а–а…
— Не грусти. Скоро все будет хорошо. Доктор сказал.
— Я знаю, скоро. Я тут тебе что–то интере–е–есное пишу… Мне так хочется тебе одну тайну выболтать!
— Выболтай.
— Нет. Я тебе ее как подарок к нашему второму главному дню берегу…
— Тогда я подожду. Два денечка осталось.
— Ну скажи, что ты не можешь терпеть… хоть я и знаю, что ты самый терпеливый на свете.
— Я самый терпеливый на свете, но меня раздир–р–рает любопытство!
— Все! Тогда точно не скажу! Вот через два денечка и получишь. — Она машет перед лицом Льва тетрадкой.
— Ну хорошо.
Они сидят молча, прижавшись друг к другу, словно им невыносимо холодно.
Анна:
— Я так хочу домой… Хочу спать, прижавшись к тебе…
— Не думай об этом. Я умираю, когда начинаю об этом думать.
— Я знаю, мой милый… — После паузы. — А знаешь, у меня еще одна тайна есть… не очень хорошая… но такая назойливая.
— Ну?
— Может, не надо?
— Если назойливая, лучше от нее избавиться поскорей.
— Ты прав… Только ты не подумай… ты должен знать — я все–все понимаю…
— Это уже интересно… ну?
— Зря я начала…
— Начала — продолжай.
— Ладно… Знаешь, недели две назад… и еще раз на днях, я звонила тебе поздно–поздно… — Анна виновато посмотрела на Льва.
— Так, и что?
— А тебя не было дома… Я, конечно, понимаю, Левушка… — Она замолчала.
Лев поднял ее лицо.
— Ну? Дальше, таинственная ты наша. Что ты понимаешь, моя смышленая?
— Что–что… Что тебе плохо одному… ты же мужчина… настоящий притом… А мужчины долго не могут без женщин…
— Правда? Что вы говорите?
— Да… — Анна, закрыв лицо руками, захлюпала носом.
— Вчера ты говорила гораздо более умные вещи.
Лев достал большой клетчатый платок.
— Дуем вот сюда… Хорошо… — Вытирает Анне нос, лицо. — А теперь я свою тайну буду рассказывать. Хорошо?
Анна кивает и смотрит на Льва с надеждой.
— Помнишь, ты была дома в последний раз? Так вот, в тот день я уволился с работы. Нам давно говорили про сокращения… Поскольку я не беременный, не многодетная мать и даже вообще не мать…
— Ты мать! Ты самая заботливая на свете мать!
— Мой начальник только об этом не догадывался… Вот и стал я безработным. Но к тому времени я уже получил лицензию… на извоз. И работаю извозчиком. По ночам. Вот такая тайна страшная…
— Левушка, прости меня. Почему ты мне раньше не сказал?
— Хотел сюрприз сделать. Думал, тебя когда забирать буду, шашечки нацеплю, фуражку шоферскую напялю — и с ветерком тебя покачу. Фокус не удался…
— Прости меня…
Подходит Виктор. Лев спрашивает:
— Ну что?
— Все о’кей! Дай мне ключи, я в машине кое–что почитаю. Ты не спеши. — К Анне: — До свидания, Анна.