Есть только здесь и сейчас, говорила дочь.
Здесь, в маленьком южном городке, утопавшем в цветах и дивных пряных ароматах буйной растительности, устремленном узкими улочками с зеленых гор к синему морю, сейчас было лето, середина июля, полдень. И я рядом с незнакомым мужчиной.
Я не испытывала ни обычных для меня рефлексий по поводу затянувшихся пауз, ни необходимости что–либо объяснять. Я постаралась «быть прозрачной». Это тоже цитата из моей дочери.
— Где ваша жена? — Вопрос прозвучал неожиданно. Я словно услышала его со стороны.
— Там же, где и ваш муж. — У моего спутника был низкий голос. Очень подходящий к его внешности, подумала я.
— Откуда вы знаете, где мой муж? — Я посмотрела на него.
Он словно ждал, когда я повернусь, и тут же накрыл меня своим взглядом.
— Я провожал их сегодня утром.
— Правда?.. А я не нашла в себе сил встать в пять часов…
— Вы не любите раннее утро?
— О нет. Не представляю, что могло бы заставить меня встать раньше девяти утра… кроме трудовой дисциплины.
— А рассвет над морем?
— Я люблю только закаты… В любой точке горизонта.
— Вы только поэтому не поехали с мужем в горы?
— Не только. Я не люблю гор.
— А море?
— Море я предпочитаю всему на свете.
— И карнавалу?
— В первую очередь. Карнавалы и цирк я даже в детстве не любила.
— Тогда, может быть, пойдем на море?
— С удовольствием.
— На городской пляж или на дикий?
— Я не знаю пока диких пляжей, мы здесь впервые.
— Это не близко.
— Я хороший ходок и никуда спешу.
Мы шли почти молча — трудно было разговаривать, пробираясь по узким скалистым тропам, — и минут через тридцать вышли к небольшой лагуне: крутые берега, желтый песок и множество кустов, торчащих из расселин.
— Осколок рая… Возможно, один из последних, — сказал мой спутник.
— Очень похоже, — сказала я.
Я попросила его дать мне возможность переодеться в купальник.
Он сказал, что в раю не носят купальников, и вообще, море и солнце нужно принимать в обнаженном виде.
— Я еще не настолько свободна, — сказала я и добавила: — Увы.
— Ваше «увы» вселяет оптимизм. — Он посмотрел на меня и впервые открыто улыбнулся.
— Моя дочь сказала бы то же самое.
— Ваша дочь воспитывает вас в духе отказа от условностей и прочей чепухи, мешающей жить здесь и сейчас?
— Откуда вы?..
Мое лицо, вероятно, отразило неподдельное удивление.
Он засмеялся:
— У меня есть сын. Ему двадцать два.
Я тоже засмеялась:
— Моей двадцать пять.
Было легко и хорошо. Его взгляд, смягченный улыбкой, стал понятней.
Мы долго плавали, потом лежали на солнце. Мы почти не разговаривали. И в этом тоже не было ни неловкости, ни напряжения.
Когда мы вернулись в город, уже стемнело.
— Вы ужинаете в столовой? — спросил мой спутник.
— Через раз, — сказала я.
— И что у вас сегодня?
— Сегодня хочется чего–то более интересного, чем столовка.
— Вы не будете против моей компании?
— Было бы смешно разойтись по разным ресторанам, проведя вместе целый день.
— Тогда, может быть, следует познакомиться?
Мы рассмеялись. Почему–то до сих пор ни одному из нас не пришло в голову представиться друг другу.
Он протянул мне руку:
— Сурен.
— Наташа.
Его рукопожатие было приятным… не знаю, как объяснить… но то, как человек пожимает тебе руку, говорит о многом. По крайней мере мне.
О чем говорило это рукопожатие? О прямоте характера и цельности натуры, что, впрочем, неотделимо одно от другого, по–моему. Еще?.. О деликатности. О нежности…
Нет, тут я, пожалуй, уже фантазирую. Это просто мое впечатление о новом знакомом.
Мы запивали французскую кухню — я, правда, не уверена в этом, поскольку во французской кухне не очень–то разбираюсь, — красным, французским же, вином. Вино было терпкое, настоящее. В винах меня научил разбираться мой муж.
— Вы не против, если я закурю? — спросил Сурен.
— Я думала, вы не курите, — сказала я.
— Я бросил, но не разучился, — улыбнулся он. — А вы курите?
— Я не курю, но умею.
Сурен протянул мне пачку сигарет.
— Можно я закажу свои?
Он подозвал официанта, и я назвала марку моих любимых дамских сигарет.
Место было не очень удобным в смысле обзора окрестностей, и мне волей–неволей приходилось смотреть на Сурена. Он, словно понимая это, не отводил своего взгляда от меня. Может, то была его уловка?..