Это Дана, шагнув вперёд, раскрыла объятия, и Маша в них с разбегу угодила. И притихла, пичужка пойманная, прильнула, а сама дышала легонько, отрывисто. И сердечко колотилось в груди.
– Машенька... Жар-птица моя. – И губы Даны, потянувшись вперёд, наткнулись прямо на атласно-мягкий ротик, утонули и растаяли в его нежности, в его сладкой искренности, атаковали и проиграли – и сдались на его милость.
Вино согревало и раскрепощало, прогоняло сырую промозглость дня и скованность души и тела. Жар-птица раскинула золотые крылья во всей красе и доверчиво дарила всё: длинные гладкие ноги, гибкую талию, податливую под ладонями Даны грудь, разгорячённую шею с бьющейся жилкой, страстно и ненасытно целующийся ротик. Её кудрявая грива разметалась по подушке, бёдра оказались точно такими, как Дана и представляла – нежными и шёлковыми, а внутри она была влажная и горячая. Оставалось только ловить губами стремительное биение жилки на шее и бормотать, как в бреду:
– Маша... Машенька. Прекрасная моя...
– Привет, Лен. Уже целую вечность с тобой не разговаривала, так что новостей накопилось порядочно.
– Ну-ка, выкладывай!
– Да ладно, кого я обманываю... Тебе же «сверху видно всё».
– Видно. Но тебе нужен этот разговор. Я слушаю тебя.
– Ладно. В общем, мы с Машей планируем её переезд ко мне. Официальное предложение руки и сердца она уже получила и дала согласие. Освежает и подтягивает свой немецкий и с гордостью носит статус невесты. Не знаю пока, как скоро удастся всё уладить, но... Теперь точно всё будет хорошо.
– Ты давно это знала сама.
– Мне нужно было время, чтоб поверить, чтоб убедиться. А то, что с Машкой так всё сложилось – это, наверно, чудо. Сказочно редкое. Как жар-птица. Мне не верилось, что так бывает. Что так действительно может быть.
– Береги эту пташку. Не выпускай из рук. Держи и согревай у сердца.
– Держу, Лен. Держу крепко.
– Вот и хорошо. А теперь закрой программу. Думаю, она тебе уже не нужна.
– Спасибо тебе. Твой голос и так звучит в моём сердце.
9-11 июля 2017