Люди умеют оставаться собой, окунаясь в чужую культуру. По крайней мере, они делают это лучше, чем ангелы. Эти крылатые создания, пугали меня своей наивностью. Было ощущение, что они как дети, которым интересно всё новое и им хочется всё попробовать и всему подражать.
Даже тысяча людей, которые уже спустились с неба, могут сделать так, что ангелы забудут свои старые порядки. А уж двести тысяч, испортят культуру ангелов так, что те будут ходить в джинсах, пить Колу, мечтать о шопинге и болеть потреблядством. И не дай Бог, ангелам взбредёт в голову, что спать в кровати удобнее, чем в бассейне.
— Симпатичные… высокие… рыженькие… вот бы… — доносились до меня далёкие обрывки фраз от мужчин сидящих у окна.
Мне снова стало стыдно за людей. Как можно представлять их интересы, если они тебе не понятны. Нужно побыстрее переселить людей к центру планеты, чтобы ангелы прилетали к ним в гости и не успевали понять, что от нас можно ждать.
— Что ты всё время беспокоишься на эту тему? — спросил Грегори, неожиданно появившийся рядом со мной.
Я перестал смотреть вниз и повернул голову к нему. Тот сидел с большой стеклянной кружкой золотистого пива с аппетитной шапкой пены. Он улыбнулся и качнув кружку в мою сторону, спросил:
— Будешь?
— Думаешь мне можно? — спросил я.
— Я из вежливости, — рассмеялся он, демонстративно отпив глоток, — ты ещё маленький.
Он вытер пену с верхней губы и переспросил:
— Ты почему беспокоишься по поводу людей?
— Предчувствие, — нахмурился я.
— Предоставь это мне, — самоуверенно улыбнулся Грегори, — Я усмиряю людей уже много миллионов лет. И если они ведут себя плохо, это лишь означает, что я их тестирую. Наберись терпения, ты всё равно ничего не изменишь.
— Изменю! — по детски вытянув губы, крикнул я.
Люди в баре затихли и стали искать источник резкого вскрика. Мы сидели на втором этаже, над стойкой бара, поэтому они не нашли нас и продолжили свой монотонный гул разговора. Парни у окна увлечённо смотрели на улицу, показывая друг другу то, что их интересовало. Они что-то обсуждали, но я их не слушал. Мне нужно было продавить свою идею.
— Да, да, — спокойно ответил Грегори, показывая мне успокаивающий жест рукой. — Давай оставаться спокойными. Тебе нет смысла кричать на меня я и так чувствую твои эмоции. Не заводись.
— Но мы же можем проверить, реален ли был мой сон? — спросил я, немного успокоившись.
— Можем, — делая несколько глотков, ответил Грег, — ты уж не повторяйся, если решил сегодня вечером увидеть этот сон снова, не нужно меня беспокоить заранее. Не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
— Ты сказал, что, когда люди ведут себя плохо, ты их тестируешь, — вспомнил я. — Тринити что-то коротко рассказывала про твой Рай и Ад.
— У меня нет Ада, — потирая руки, сказал Грегори и стал водить губами так, как будто готовился к длинному рассказу. — Ад, это вымысел людей. Они думают, что вечные муки, это эффективнее, чем банальное уничтожение.
— Что ты имеешь в виду? — радуясь, что официантка без моего заказа принесла мне большую кружку ароматного чая и тарелку с местным печеньем.
— Спасибо, — скзал Грегори, обращаясь к девушке в белом переднике.
Она оставила его слова без ответа, давая понять, что не замечает его. Если раньше, в Советском Союзе, официанты не замечали реальных людей, то таких виртуальных как Грегори, не заметит и лучший официант года по мнению уважаемого гастрономического журнала.
— Ад, это самое непрактичное изобретение людского воображения, — продолжил размышлять Грегори.
— Почему? — спросил я.
Он отвлёкся на несколько секунд, глядя на входную дверь в бар. Как только дверь открылась и под восхищённый шопот, сюда вошли два рыжеволосых высоченных ангела, он отвлёкся от них и продолжил:
— Давай рассуждать логически, люди говорят, что те, кто будет грешить, будут вечно гореть в геенне огненной. Ключевое слово — вечно.
— И что? — внимательно слушая, спросил я.
— Если ценный человеческий ресурс грешил всю жизнь и отдалился от наших идеалов, то какой смысл тратить хозяину Ада, газ, дрова или бензин, уж не знаю, на чём они жарят, на то, чтобы жечь грешников? Причём вечно!
— Странные рассуждения, — улыбнулся я.
— Вот давай мыслить дальше, — не унимался Грегори, — в день, на сковородку одного грешника, у тебя уйдёт пять кубических метров газа. Если умножить этот расход на вечность, то сколько газа потребуется?