Но сначала — Кантон. И народ, и кумач на просторе;
после РОСТА рыдающая на столбах.
А потом, леденя, в почерневшем свинцовом наборе
отливаются петли, и раны, и храп на губах.
А потом — митингуют, и двор заводской поднимает
на плечах, на бровях,
на мурашках ознобленных рук —
рис, и мясо, и кровли повстанцам Китая,
и протесты,
железом запахшие вдруг…
Декабрь 1927
" О, если б ясную, как пламя, "
О, если б ясную, как пламя,
иную душу раздобыть.
Одной из лучших между вами,
друзья, прославиться, прожить.
Не для корысти и забавы,
не для тщеславия хочу
людской любви и верной славы,
подобной звездному лучу.
Звезда умрет — сиянье мчится
сквозь бездны душ, и лет, и тьмы, —
и скажет тот, кто вновь родится:
«Ее впервые видим мы».
Быть может, с дальним поколеньем,
жива, горда и хороша,
его труды и вдохновенья
переживет моя душа.
И вот тружусь и не скрываю:
о да, я лучшей быть хочу,
о да, любви людской желаю,
подобной звездному лучу.
1927, Невская застава
" Как на озерном хуторе "
Как на озерном хуторе
с Крещенья ждут меня —
стреножены, запутаны
ноги у коня…
Там вызорили яро
в киноварь дугу
и пращурный, угарный
бубенчик берегут…
Встречали неустанно
под снежный синий порск,
а я от полустанка
за сотню лет и верст…
Встречали, да не встретили,
гадали — почему?
…Полночный полоз метил
обратную кайму…
И пел полночный полоз
сосновой стороной,
как в тот же вечер голос —
далекий голос мой:
«Ты девять раз еще — назад
вернешься, не взглянув
сквозь финские мои глаза
в иную глубину…
Вернись, забыть готовый,
и путы перережь,
пусть конские подковы
дичают в пустыре…
И киноварь не порти зря,
и в омут выкинь бубенец —
на омутах,
на пустырях
моя судьба
и мой конец…»
1927 или 1928
ПРИЗЫВНАЯ
Песенкой надрывною
очертивши темя,
гуляли призывники
остатнее время.
Мальчишечки русые —
все на подбор,
почти что безусые…
Веселый разговор!..
Дни шатались бандами,
нарочно напылив,
украшены бантами
тальянки были их.
Дышали самогонкой,
ревели они:
«Прощай, моя девчонка,
остатние дни!»
Им было весело,
таким молодым,
кто-то уж привесил
жестянку звезды…
Мальчишечки русые
шли в набор,
почти что безусые…
Веселый разговор!..
1927 или 1928
" Галдарейка, рыжеватый снег, "
Галдарейка, рыжеватый снег,
небо в наступившем декабре,
хорошо и одиноко мне
на заставском замершем дворе.
Флигель окна тушит на снегу,
и деревья тонкие легки.
Не могу укрыться, не могу
от ночного инея тоски,
если небо светится в снегу,
если лай
да дальние гудки…
Вот седой, нахохленный сарай
озарит рыданье петуха —
и опять гудки,
и в переулке лай,
и заводу близкому вздыхать…
Всё я жду —
придешь из-за угла,
где фонарь гадает на кольцо.
Я скажу:
«Я — рада!
Я ждала…
У меня холодное лицо…»
Выпал снег… С заводов шли давно.
«Я ждала не только эту ночь.
Лавочка пушиста и мягка.
Ни в душе,
ни в мире не темно,
вздрагивает на небе слегка…»
Но ложится иней на плечах.
За тремя кварталами пыхтит
темный поезд, уходящий в час
на твои далекие пути…
1927 или 1928
" О, наверное, он не вернется, "
О, наверное, он не вернется,
волгарь и рыбак, мой муж!
О, наверное, разобьется
голубь с горькою вестью к нему..
Мать, останься, останься у двери
пойду его отыскать.
Только темным знаменьям верит
полночь — тело мое — тоска.
А если он возвратится,
из мира шагнет за порог —
вот платок зеленого ситца,
мой веселый девий платок.
Вот еще из рябины бусы,
передай и скажи: «Ушла!»
С головой непокрыто-русой,
босиком, глазами светла…
А если придет с другою,
молчи и не плачь, о мать.
Только ладанку с нашей землею
захвати и уйди сама.
Март — апрель 1927 или 1928
" Потеряла я вечером слово, "