- Боюсь, что так. Он... на самом деле я не знаю, что он такое, и узнавать не хочу. Мне известно, что он виноват в смерти очень дорогого мне человека, не говоря уже о бесчисленных других смертях.
Обо всем этом Роберт говорил очень по-деловому, почти отстраненно. Голос его звучал жестко. Может быть, он и отошел на шаг от края пропасти, но все еще видел разверзшуюся у ног бездну. Роберт был так непредсказуем, так переменчив, что Эйдену с трудом удавалось уследить за его настроениями. Протянув ноги к огню, Эйден обратил на Роберта внимательный взгляд:
- А эта ваша дама...
- Она не моя.
- Ей угрожают малахи? Или тот человек, которого вы надеетесь никогда не повстречать?
Взгляд Роберта метнулся от котелка к Эйдену; было ясно, что тот затронул мучительную для Роберта тему.
- Сейчас едва ли. Он знает ее с детства и никогда особенно ею не интересовался.
- Так, значит, не эта дама истинная виновница того, что вы прекратили свое... отшельничество?
Роберт разлил похлебку по мискам и протянул одну Эйдену:
- Ешьте свой ужин.
Месиво было отвратительным, но Эйден счел невежливым жаловаться. Он съел, сколько смог, потом отставил миску и завернулся в плащ; глаза его слипались. Однако сначала все же нужно было кое-что выяснить.
- Что мы будем делать, когда доберемся до Калонбурка?
- Об этом сейчас нечего беспокоиться, - с необычной для себя мягкостью ответил Роберт. - Мы все обсудим завтра. Постарайтесь выспаться. Мы отправимся в путь на рассвете.
- Разве вы не собираетесь отдохнуть?
- Нет, я посторожу.
- Но ведь и вы нуждаетесь в сне!
- Нет. Я теперь совсем не сплю, Эйден. А теперь закрывайте глаза, и хватит разговоров.
Эйден с усилием приподнял голову и бросил на Роберта сердитый, по крайней мере, он так надеялся взгляд.
- Вы всегда так разговариваете?
- Нет, - небрежно бросил Роберт. - Иногда я еще даю волю рукам. Известно также, что я надменен, эгоистичен, туп и упрям... но я не хочу хвалиться. А теперь спите.
Весь следующий день они скакали не останавливаясь, хотя каждый шаг коня отдавался в измученном теле Эйдена болью. Он, стиснув зубы, терпел, не желая показывать слабости. В конце дня путники сделали привал и двинулись дальше, только когда совсем стемнело. Наконец они оказались на вершине поросшего деревьями холма; в долине перед ними замерцали огни небольшого городка. На южной его окраине ровными рядами выстроились шатры лагеря гильдийцев.
- Я знаю, что вы устали, Эйден, но, боюсь, останавливаться нам нельзя. Если Хильдерик все еще здесь, мы должны освободить его сегодня ночью.
- И куда потом? Кто спрячет двух священников-изменников?
Роберт лукаво улыбнулся:
- Изменник-лорд, вот кто. Я могу, как угодно долго прятать вас в Данлорне. А потом, когда это станет безопасно, переправить через границу.
- Но что, если Хильдерика уже увезли в Марсэй?
- Тогда нам придется отправиться следом и молить богов о том, чтобы я не потерял терпение. Поехали. Прежде чем что-то предпринять, нужно сменить коней.
Когда до города было уже совсем близко, Роберт велел Эйдену спешиться; дальше они двинулись, ведя коней в поводу. Несколько таверн было еще открыто, но, судя по пустынным улицам, большинство горожан давно улеглось спать. Лишь иногда навстречу попадался поздний гуляка, добирающийся, пошатываясь, до дому. Роберт шел рядом с Эйденом, низко надвинув капюшон плаща; священнику он велел сделать то же. Никак не годилось, чтобы кого-то из них узнали.
- Я не бывал здесь уже несколько лет, но где-то неподалеку должна быть почтовая станция. Если мы будем любезны и щедры, смотритель, может быть, согласится поменять нам коней. Заодно стоит купить и вьючную лошадку.
Эйден промолчал. Вся затея с организацией побега очень его смущала. Он ведь священнослужитель, а не солдат. Во время бегства он окажется только помехой. О чем только думает Роберт!
- Вот мы и на месте.
Роберт остановился перед воротами большой конюшни на окраине городка. Они не были заперты, как он того ожидал. С шеста у входа свисал фонарь, а рядом конюх вилами кидал в ясли сено.
- Добрый вечер, приятель, - окликнул его Роберт. Конюх оглянулся:
- Да, господин? Чем могу служить?
- Мы хотим сменить коней. Нам предстоит еще дальний путь.
- Конечно. - Конюх прислонил вилы к стене и окинул усталых коней опытным взглядом. - Славные животинки. Вы захотите потом их забрать?
- К сожалению, мы будем возвращаться другой дорогой.
- Тогда можете взять вон тех - вороного и серого. Пара обойдется вам в серебряную монету.
- Что так дорого? - протянул Роберт.
- Что ж делать! - ответил конюх. - У меня и так сегодня ночью увели одного коня. Нужно же мне покрыть убытки.
- Ладно. - Роберт бросил ему монету, потом, кивнув Эйдену, принялся расседлывать их измученных коней. Конюх вывел из стойл свежих на замену. Эйден взялся за поводья, а Роберт начал седлать. Наклонившись, чтобы затянуть подпругу, он прошептал: - Что-то здесь нечисто.
- Что вы имеете в виду? - Эйден встревоженно оглянулся.
- Разве вы не чувствуете запах? - Чего?
- Крови. Однако конюх сказал, что лошадь украли, - так что это не может быть кровь вора. - Роберт ничего больше не сказал, но когда оба коня были оседланы, подошел к конюху и с любопытством спросил: - Часто ли у вас крадут коней?
- У всех такое иногда приключается, тут уж ничего не поделаешь. Только на этот раз вор пожалеет, что позарился на моего коня.
- Почему?
- Потому что за него взялись гильдийцы, вот почему, - со злорадной усмешкой сообщил конюх. - Он уложил троих из них и чуть не отправил на тот свет еще двоих - даже самого легата!
- Да ну? Должно быть, лихой рубака.
Конюх с видом заговорщика оглянулся, наклонился к Роберту и прошептал:
- Не обыкновенный то вор был, господин, а колдун. Гильдийцы говорили, тот самый, которого было, поймали в Килфедире в прошлом году. Они помчались за ним, хоть тот их на несколько часов и опередил. Да только не уйти ему: говорят, изранен весь, да еще с ним какой-то священник, которого схватили гильдийцы, а колдун освободил.
- Ну, в таком случае разве они его поймают!
- А вот и поймают: гильдийцы знают, куда он поскакал. Я сам слышал: они все только о том и говорили. Они ведь совсем недавно поскакали на восток.