МакГлашен со вздохом дернул воротник рубашки, жалея о том, что не может снять тяжелый камзол, и кинул взгляд на стоящего рядом Пейна. Молодой граф уступал ему в росте, но придворные дамы явно находили его более привлекательным. Не одна была готова пожертвовать добродетелью, лишь бы заполучить Пейна в мужья, по крайней мере, так утверждал сам Эверард. Правда, глядя на то, как дамы льнут к Пейну, МакГлашен и не видел причин сомневаться в его словах, равно как и в умении воспользоваться представлявшимися возможностями. Некоторые молодые люди совсем стыда лишились!
— Не понимаю, почему вы не отпроситесь и не отправитесь в собственные поместья, — пробормотал Пейн, беспечно оглядывая зал. Он всегда отличался даром казаться беззаботным.
— Вы прекрасно знаете, почему я не могу уехать. И нечего забавляться, дразня меня. Это не улучшает моего настроения, а мне не хотелось бы устроить переполох, перерезав вам горло при стольких свидетелях.
Пейн поднял брови, но не стал больше задирать друга.
— Так, значит, вам приходится оставаться в Марсэе? Ну, так смиритесь и постарайтесь получить удовольствие, как я, например.
— О последнем я наслышан, — проворчал МакГлашен. — Только ведь это ужасно рискованно. Вы уверены, что оно того стоит?
Пейн оглянулся, удостоверяясь, что их никто не слышит. Он по-прежнему смотрел в зал, но голос понизил:
— Нас попросили о помощи, и мы единственные, кто может ее оказать. Благодарите богов за то, что мы способны сделать хоть что-то. Вы же знаете, Селар не пожелает вечно держать МакКоули в темнице. В один прекрасный день того найдут мертвым. Что вы тогда будете чувствовать, если мы не сделаем даже попытки спасти МакКоули? Разве вы не настолько верны Люсаре, чтобы желать свободы ее законному епископу?
— Моя верность Люсаре не имеет к этому никакого отношения. Меня больше беспокоит другое: что предпримет король, когда узнает о бегстве МакКоули? И что он предпримет, если побег не удастся и нас схватят?
— Тогда мы умрем за нашу страну, — небрежно бросил Пейн.
— А кто тогда будет ее защищать? Вот что меня тревожит. Разве останется хоть кто-нибудь, кому можно это доверить? Мы двое, единственные представители владетельных домов, сохранившие хоть и маленькую, но власть. Вы не хуже меня знаете, что Селар намечает на будущую весну. Его не остановят ни ненастье, ни интриги. Вы посмотрите на него: сидит и. смотрит в пустоту. Можете ли вы со всей честностью утверждать, что он сейчас думает о чем-либо, кроме завоеваний?
— Этого я не знаю, но именно о завоевании, хотя и иного рода, думает Ичерн.
МакГлашен с трудом удержался от мрачной гримасы. Им так трудно было найти момент для разговора… Эти светские мероприятия были единственным, что им еще оставалось.
— Девушка предназначена церкви. Через месяц она уйдет в монастырь. Пожалуйста, держите свои нечестивые мысли при себе!
Пейн улыбнулся, словно МакГлашен сказал что-то забавное.
— Дело не в моих нечестивых мыслях. Это же не я таращусь на бедняжку.
Музыка умолкла, раздались вежливые аплодисменты. МакГлашен дождался, пока лютня не зазвучала снова, и только тогда заговорил:
— Не стану спорить с вами насчет МакКоули. Мне не больше вашего хочется видеть его мертвым. Он хороший человек и наш друг.
— Тогда что вас смущает? — Пейн взглянул на МакГлашена блестящими глазами.
Тот надул губы и выпятил подбородок.
— Мне просто хотелось бы знать, на что мы можем рассчитывать. Измена это не игрушки, знаете ли. Если бы я хоть на минуту поверил в то, что нас поддержат… Впрочем, если мы выступим против Селара, другие люсарские аристократы присоединятся, пожалуй.
— Вроде Блэра?
— Блэр глупец и за свою глупость расплатится. Должен же он был сообразить, что восстание без сильного вождя обречено. Нужен кто-то, в кого поверил бы народ, кто-то, ради кого он взялся бы за оружие.
Пейн долго молчал, прихлебывая из кубка душистое вино. Наконец он пробормотал:
— Роберт не желает менять свое решение, Донал. И вы, и остальные должны, наконец, понять это. Вы не знаете его так хорошо, как я. Раз уж он принял решение, его не переубедишь. Конечно, он, возможно, жалеет о том, что принес Селару присягу у меня не было случая спросить его об этом, но, как бы то ни было, клятвы он не нарушит. Он нам не помощник, поверьте. Что бы мы ни предприняли, мы должны полагаться только на себя.
МакГлашен еще раз поправил воротник рубашки и собрался отойти в сторону: они и так уже слишком долго разговаривали.
— Можете думать что угодно, Пейн, но говорю вам: есть единственное будущее для нашей страны, единственное, за которое я отдам жизнь. Есть единственная возможность, в которую я верю, и которая дает нам хоть какую-то надежду. И могу добавить: мою цель разделяют многие.
— И какова же она?
— Увидеть на троне Роберта Дугласа.
ГЛАВА 2
В лесу было тепло и влажно. После четырех дней проливных дождей земля стала мягкой, листья деревьев — свежими и зелеными, а река вздулась. Ветерок колыхал ветки кустов, росших по берегам, ярко светило солнце. Лес был полон птичьих голосов; у воды, насторожив уши, замер олень. Какой-то звук вспугнул его, и животное одним прыжком скрылось в лесной чаще.
На берегу появился Нэш. Его легкий летний плащ сливался с пестротой ветвей, сапоги были покрыты грязью. Перед ним поток падал со скал, за которыми громоздились неприступные высоты Нанмура. Дальше пройти было невозможно: река неслась по узкому ущелью. Впрочем, значения это не имело, Нэш нашел место, которое искал, место, где будто бы встретил свою смерть Финлей Дуглас.
Вода яростно обрушивалась на огромные валуны. Любой, кто упадет здесь с высоты, обречен: кости окажутся, переломаны, быстрое течение унесет кровь, хлынувшую из ран. Тело, застрявшее между скал, будет биться, и биться о камень, пока жизнь не покинет его, и только изувеченный труп останется свидетельством несчастья.
Однако Финлей Дуглас не погиб, упав в реку.
Покачав головой, Нэш повернулся спиной к водопаду и стал продираться сквозь кусты туда, где с лошадьми его дожидался Лиссон.
— Простите меня, хозяин, но достопочтенный Осберт, должно быть, уже ждет вас.
— Да, — ответил Нэш, освобождая плащ из цепких пальцев ветвей. — Должно быть, он уже закончил разбирательство с теми лесорубами.
— Он поверит их рассказу?
— Хотелось бы надеяться, что нет; однако, зная Осберта, думаю, что поверит.
Лиссон передал Нэшу повод его коня, и они двинулись через лес.
— Если поверит, для нас это будет опасно.
— Именно, — кивнул Нэш. — Если дровосеки не ошиблись и действительно поймали колдуна, нужно позаботиться, чтобы никто больше об этом не узнал. Даже Осберт. Что же касается самого колдуна… Есть только один путь больше узнать об истинной судьбе Финлея Дугласа.
— Вы должны отправиться на юг, в Данлорн, и расспросить его брата, герцога Хаддона.
Да. Герцога Хаддона, Роберта Дугласа. Старого друга Селара, единственного человека, мешающего Нэшу стать ближе к королю. Воспоминания Селара все еще слишком яркие, а Данлорн явно не имеет намерений хоть чем-то угрожать королю. Селар все еще не забыл о старой дружбе, и питает тайную надежду восстановить прежние связи. Пока эти надежды живы, Нэшу никогда не удастся стать незаменимым.
Нэш остановился, перехватил повод, вскочил в седло и кивнул Лиссону.
— У меня сегодня ночью встреча с Паско. Нужно, чтобы разбойники не прекращали набегов. Селар все еще намерен напасть на Майенну весной, и чем больше народ будет бояться разбойников, тем охотнее примет участие в войне. Я хочу, чтобы вы дождались Паско. После этого возвращайтесь в Фенлок. Найдите себе работу в деревне и присматривайте за леди Дженнифер. Если у нее побывает какой-нибудь подозрительный посетитель, дайте мне знать.